РЕШЕНИЕ СОВЕТА АДВОКАТСКОЙ ПАЛАТЫ МОСКВЫ Д.

28 декабря 2017

В связи многочисленными обращениями адвокатов и значимостью дисциплинарного дела, публикуется полный текст решения Совета Адвокатской палаты Москвы по дисциплинарному делу в отношении адвоката Д. (без указания персональных данных участников дисциплинарного производства и иных идентифицирующих сведений).


РЕШЕНИЕ

г. Москва                                                   № 209                                        20 декабря 2017 г.

О дисциплинарном производстве

в отношении адвоката Д.

по представлению Главного управления

Министерства юстиции Российской Федерации по Москве

от … 2017 года

Совет Адвокатской палаты г. Москвы в составе И.А. Полякова, Г.М. Резника,          В.В. Клювганта, Н.М. Кипниса, Л.Н. Бардина, А.А. Глашева, А.В. Живиной, С.Б. Зубкова, Е.Ю. Львовой, В.А. Меклера, С.А. Соловьева, Ю.В. Тая, И.Е. Флейшмана, рассмотрев в закрытом заседании 20 декабря 2017 года, с участием представителя Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Москве Е. (доверенность № 3 от 17 января 2017 года), адвоката Д., представителя - адвоката А. (регистрационный номер № … в реестре адвокатов …; удостоверение № … выдано … Главным управлением Минюста Российской Федерации по …, ордер от 18 декабря 2017 года № …), дисциплинарное производство, возбужденное по представлению Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Москве от … № …, основанному на обращениях Врио начальника ФКУ СИЗО-… ФСИН России … и начальника ФКУ СИЗО-… ФСИН России … (вх. № … от …), в отношении адвоката Д. (регистрационный номер № 77/… в реестре адвокатов г. Москвы),

установил:

В соответствии с Заключением Квалификационной комиссии от 06 декабря 2017 года, адвокат Д. допустила нарушение п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката («никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона… не могут быть исполнены адвокатом»), что выразилось в получении ею … в ходе свидания от своего доверителя А., содержащегося под стражей в ФКУ СИЗО-… ФСИН России, рукописных записей и выносе их за пределы следственного изолятора.

Представитель Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Москве Е. в заседании Совета с Заключением Комиссии согласилась.

Адвокат Д. представила письменные возражения на Заключение Комиссии, в которых воспроизвела доводы, приводившиеся ею в ходе дисциплинарного производства в Комиссии. В заседании Совета с Заключением также не согласилась, считает, что не допустила никаких нарушений требований закона и профессиональной этики, её действия были направлены на недопущение разглашения адвокатской тайны, содержавшейся в переданной ею подзащитным А. тетради с записями, предназначавшимися исключительно ей, как его защитнику. Считает, что иного способа получить сведения, содержавшиеся в этих записях, без их разглашения третьим лицам, у неё не было. Вместе с тем, отвечая на вопросы членов Совета, признала возможную ошибочность своих действий. Кроме того, заявила ходатайство о приобщении к материалам дисциплинарного дела Протокола от … общего собрания адвокатов, осуществляющих деятельность в коллегии адвокатов …, в котором содержится решение «о направлении в Совет Адвокатской палаты города Москвы ходатайства о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. по основаниям малозначительности дисциплинарного проступка», а также Ходатайства адвоката Б. – «защитника адвоката Д.», о прекращении дисциплинарного производства по делу, в котором «защита Д. от своего имени и от имени членов коллегии адвокатов, ставит перед Советом вопрос о возможности прекращения производства по основаниям малозначительности дисциплинарного проступка». Совет, рассмотрев заявленное адвокатом Д. ходатайство, удовлетворил его частично, а именно: приобщил к материалам дисциплинарного производства указанный Протокол общего собрания адвокатов, а Ходатайство адвоката Б. приобщил в качестве его личного мнения, поскольку представителем адвоката. при рассмотрении настоящего производства адвокат Б. не является (что подтвердила в заседании Совета и сама адвокат Д.), а процессуальный статус «защитника» в дисциплинарном производстве не существует. Позицию, изложенную в просительной части указанных Протокола и ходатайства, адвокат Д. поддержала, затруднившись ответить на вопрос, как она соотносится с её позицией непризнания совершения дисциплинарного проступка.

Представитель адвоката Д. – адвокат А. в заседании Совета поддержал позицию адвоката Д., считая, что ею не совершено никаких нарушений. Мнение по ходатайству о прекращении дисциплинарного производства ввиду малозначительности дисциплинарного проступка выразить затруднился, оставив этот вопрос на усмотрение своего доверителя.

Совет, рассмотрев дисциплинарное дело и представленные адвокатом Д. вышеуказанные дополнительные материалы, выслушав участников дисциплинарного производства, в полном объёме соглашается с Заключением Комиссии и его выводами, поскольку они основаны на полно и правильно установленных обстоятельствах дела.

Приведённые в Заключении фактические обстоятельства дела, заключающиеся в получении адвокатом Д. … от своего подзащитного А., по его просьбе, во время свидания с ним в следственном кабинете ФКУ СИЗО… ФСИН РФ, тетради с рукописными записями А. на русском и иностранном (предположительно узбекском) языках, участниками дисциплинарного производства не оспариваются. Не оспариваются ими и цель получения адвокатом Д. указанной тетради – вынос её за пределы СИЗО для последующего использования содержания записей в целях защиты, и сам факт последующего выноса адвокатом Д. указанной тетради, после составления представителями администрации СИЗО акта об обнаружении факта её передачи А. адвокату Д.

Давая оценку профессиональному поведению адвоката Д. в указанной ситуации, Совет, прежде всего, обращает внимание на то, что, в соответствии с ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещёнными законом. В соответствии с этой конституционной гарантией, адвокат, оказывая квалифицированную юридическую помощь, вправе и обязан осуществлять защиту прав и законных интересов доверителя также всеми не запрещёнными законом способами и средствами (п. 1 ч. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», п. 11 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката). Таким образом, свобода адвоката в выборе средств и способов защиты императивно ограничена критерием их законности. Данному требованию корреспондирует установленное п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката правило, согласно которому «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона или нарушению правил, предусмотренных настоящим Кодексом, не могут быть исполнены адвокатом».

При этом, в соответствии с ч. 1 и 2 ст. 20 Федерального закона РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, разрешается вести переписку с родственниками и иными лицами без ограничения числа получаемых и отправляемых телеграмм и писем; переписка подозреваемых и обвиняемых осуществляется только через администрацию места содержания под стражей и подвергается цензуре; цензура осуществляется администрацией места содержания под стражей, а в случае необходимости лицом или органом, в производстве которых находится уголовное дело. Частью 4 ст. 32 указанного Федерального закона установлено, что переговоры, передача каких-либо предметов и переписка подозреваемых и обвиняемых с лицами, находящимися на свободе, осуществляются в соответствии с требованиями настоящего Федерального закона.

С учётом приведённых требований закона, а также Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет приходит к выводу, что адвокат Д. была не вправе исполнять просьбу адвоката А. о получении от него и выносе за пределы СИЗО тетради с рукописными записями, поскольку эта просьба была направлена к несоблюдению закона: как указано выше, содержащиеся в ст. ст. 20 и 32 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» правовые положения исключают возможность осуществления лицами, содержащимися под стражей, переписки с родственниками и иными лицами (включая и своих адвокатов-защитников), минуя администрацию места содержания под стражей.

Совет разделяет оценку Комиссией как несостоятельного довода адвоката Д. о том, что полученные ею от доверителя А. записи были предназначены ей как защитнику последнего, поэтому их передача перепиской не является, а является способом конфиденциального общения адвоката со своим доверителем, в силу чего на такое общение не распространяются требования ст. 20 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», поскольку полученная от доверителя тетрадь с записями адвокатом Д. не была возвращена А. в следственном кабинете после ее прочтения (несмотря на то, что такая возможность у неё была, и представителями администрации СИЗО ей также предлагалось это сделать), а была ею вынесена из следственного кабинета, а впоследствии и за пределы следственного изолятора. Тем самым, содержащимся под стражей обвиняемым А. была осуществлена передача адвокату Д., а ею – получение, корреспонденции (письменных текстов, изложенных на бумаге) в нарушение порядка, установленного законом. Утверждение адвоката Д. о том, что полученные ею от доверителя А. в ходе свидания записи предназначались лично ей, а не третьим лицам, не меняет правовой оценки её действий. Не меняет этой оценки и довод о том, что перед началом свидания с адвокатом Д. А. был обыскан, и у него не было обнаружено запрещённых предметов. Тетрадь с записями не относится к числу запрещённых предметов, при этом, вопреки утверждениям адвоката Д. и её представителя, из материалов дисциплинарного производства не следует, что в ходе обыска А. осуществлялась цензура содержания содержащихся в его тетради записей. Такая цензура и не должна была осуществляться, поскольку это не предусмотрено законом и требованиями режима в отношении записей, находящихся у лиц, содержащихся под стражей, при себе. Более того, утверждение адвоката Д. о том, что перед началом свидания с ней якобы была осуществлена цензура содержания записей в тетради А., обессмысливает все её доводы о мотивах своих последующих действий, связанных с обеспечением конфиденциальности этих же записей.

Разделяя обеспокоенность адвоката Д. сохранением конфиденциальности содержания своего общения с подзащитным А. и записей в его тетради в условиях предполагаемого прослушивания их беседы, Совет, вместе с тем, обращает внимание на то, что у неё имелись возможности для обеспечения такой конфиденциальности без нарушения приведённых правовых норм, например, путем производства в ходе свидания со своим доверителем собственных рукописных записей в своём адвокатском блокноте, не подлежащем досмотру и цензуре, и передачи их для просмотра своему доверителю, а также путём просмотра записей в его тетради, либо путём собственноручного перенесения в свой блокнот необходимых для защиты сведений, содержавшихся в тетради А., однако, без выноса самих записей А. за пределы следственного кабинета и следственного изолятора, а также с обеспечением получения от доверителя А. своих записей обратно перед окончанием свидания. Такое общение адвоката со своим доверителем было бы законным, и на него, безусловно, распространялись бы правовые положения об адвокатской тайне (см., например, §§ 199-201 постановления Европейского Суда по правам человека от 31 мая 2011 года по делу «Ходорковский [Khodorkovskiy] против Российской Федерации» (Жалоба № 5829/04) // Российская хроника Европейского суда. Приложение к «Бюллетеню Европейского суда по правам человека». Специальный выпуск. 2012. № 3. С. 1-47). О наличии у адвоката Д. такой возможности свидетельствует, в том числе, её пояснение в заседании Совета о том, что, получив от А. тетрадь, она вначале просмотрела содержащиеся в ней записи, повернувшись спиной к камере для обеспечения конфиденциальности содержания этих записей, после чего положила полученную тетрадь среди своих материалов. В этой связи Совет отклоняет утверждения адвоката Д. об отсутствии возможности конфиденциального прочтения и ведения записей (в том числе переписывания) в следственном кабинете из-за «высокого разрешения» видеокамер, установленных в следственном кабинете, поскольку они не только голословны, но и противоречат её собственным объяснениям.

С учётом изложенного, Совет не может согласиться с утверждением о том, что действия адвоката Д. были вынужденными и безальтернативными, а потому дававшими ей основания для нарушения требований ст. ст. 20 и 32 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», равно как и требования п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, с целью предотвращения большего вреда в виде разглашения адвокатской тайны. Более того, Совет обращает внимание адвоката Д. на то, что именно действиями А., в условиях видеонаблюдения передавшего ей тетрадь с записями, и её последующими действиями, выразившимися не в возвращении ему тетради после просмотра, а в оставлении её среди своих материалов, и было привлечено внимание сотрудников администрации СИЗО и предопределены их последующие действия, в результате чего риск разглашения конфиденциальной информации, относящейся к адвокатской тайне, многократно возрос.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 29 ноября 2010 года № 20-П по делу о проверке конституционности положений статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в связи с жалобами граждан Д.Р. Барановского, Ю.Н. Волохонского и И.В. Плотникова, подчеркнул необходимость соблюдения установленного ст. 20 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» порядка осуществления переписки лицами, содержащимися под стражей, в том числе и во взаимоотношениях со своими защитниками, указав: «Что касается переписки подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, с адвокатами, которая осуществляется с нарушением порядка, установленного названным Федеральным законом и предусматривающего, что любая переписка указанных лиц – как подлежащая, так и не подлежащая цензуре – осуществляется только через администрацию места содержания под стражей, то в случае выявления такого нарушения соответствующая корреспонденция безусловно должна подвергаться цензуре, поскольку ее адресатами (или получателями) могут быть лица, содержащиеся в учреждениях, исполняющих наказания, переписка с которыми осуществляется только с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, либо родственники и иные лица, переписка с которыми подлежит цензуре».

При этом Совет подчёркивает, что предметом настоящего дисциплинарного производства является исключительно оценка профессионального поведения адвоката Д., состоящего в получении ею в ходе свидания от своего доверителя А., содержащегося под стражей в ФКУ СИЗО-… ФСИН России, рукописных записей и выносе их за пределы следственного изолятора. Действия (бездействие) адвоката Д., выразившиеся в отказе выдать администрации следственного изолятора указанные записи в целях осуществления их цензуры, предметом настоящего дисциплинарного производства не являются, такое дисциплинарное обвинение в отношении адвоката Д. не выдвигалось.

При таких обстоятельствах Совет признаёт презумпцию добросовестности адвоката Д. в отношении выдвинутого дисциплинарного обвинения опровергнутой, а её вину в совершении дисциплинарного нарушения установленной.

Определяя, в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, меру дисциплинарной ответственности адвоката Д. за допущенное дисциплинарное нарушение, Совет учитывает, что оно совершено по грубой неосторожности, выразившейся в неправильном, с точки зрения профессиональных требований и требований закона, и легкомысленном выборе способа профессионального поведения, неверной оценке вероятных последствий такого поведения при осуществлении защиты по уголовному делу об особо тяжком преступлении, связанном с террористической деятельностью, что повлекло реальную угрозу разглашения конфиденциальных сведений, относящихся к адвокатской тайне, а также дало представителям государства повод для выдвижения в отношении адвоката подозрений в недобросовестности и умалении авторитета адвокатуры. По указанным причинам Совет не может согласиться с оценкой совершённого адвокатом Д. дисциплинарного проступка как малозначительного и считает, что он характеризуется значительной степенью тяжести. Вместе с тем, Совет учитывает, что мотивом профессионально упречных действий адвоката Д. было стремление обеспечить конфиденциальность сообщаемых ей подзащитным сведений, разглашения которых она не допустила. Совет также учитывает, что ранее адвокат Д. к дисциплинарной ответственности не привлекалась, совершённое нарушение косвенно признала, допустив ошибочность своего поведения и поддержав ходатайство о признании его малозначительным проступком. При таких обстоятельствах Совет полагает необходимым применить к адвокату Д. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения, как в наибольшей степени отвечающую требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката.

На основании изложенного, руководствуясь пп. 9 п. 3 ст. 31 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", пп. 1 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет Адвокатской палаты г. Москвы

р е ш и л:

Применить к адвокату Д. (регистрационный номер 77/ в реестре адвокатов г. Москвы) меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения за нарушение п. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката («никакие пожелания, просьбы или требования доверителя, направленные к несоблюдению закона… не могут быть исполнены адвокатом»), что выразилось в получении ею в ходе свидания от своего доверителя А., содержащегося под стражей в России, рукописных записей и выносе их за пределы следственного изолятора.

Президент

Адвокатской палаты города Москвы                                                              И.А. Поляков

Поделиться в социальных сетях


Комментарии

Комментариев еще нет, вы можете стать первым
Добавить комментарий

Добавить комментарий

Ответить на комментарий

CAPTCHA
Отмена
Все поля являются обязательными для заполнения.
Указанный Вами E-mail опубликован не будет, но может быть использован для уведомлений, связанных с данным комментарием.
Хотите получать сообщения обо всех важных
новостях и событиях на нашем сайте?