Суд оправдал милиционеров, обвиненных в сокрытии сообщения о преступлени

Романов Вячеслав Николаевич

• №5, май, 2010 г.

Проблема качества работы сотрудников милиции на сегодня, наверное, одна из самых обсуждаемых в обществе. Надо признать, что во многих ситуациях правоохранители своими действиями действительно дают повод для упреков. В то же время не стоит отрицать, что к общему потоку претензий подмешиваются случаи необоснованных обвинений, вызванных желанием отдельных руководителей подразделений «органов» избавиться от неугодных подчиненных, или межведомственные распри силовых структур.

В рассмотренном ниже деле защите удалось доказать невиновность сотрудников милиции, которых пытались привлечь к ответственности за то, что они якобы умышленно не стали регистрировать, возбуждать и расследовать уголовное дело по факту кражи. Существенные нестыковки в доказательной базе обвинения, грубейшие процессуальные нарушения, допущенные органом расследования, которым дал оценку в приговоре суд, наталкивают на мысль о «заказном» характере дела. Впрочем, «заказчиков», установить не удалось, а противоправность поведения сотрудников внутренних дел на первый взгляд могла показаться очевидной.
Версия обвинения
Ситуацию, в которой оказались трое сотрудников ОВД Дорогобужского района Смоленской области, еще недавно можно было назвать типичной для правоохранительных органов в целом: из-за негласного приказа не ухудшать показатели раскрываемости сотрудники МВД не спешили регистрировать поступающие заявления о преступлении.
Как следует из приговора суда, утром 30.12.2004 гражданка Шорина Е. И. позвонила в дежурную часть ОВД. Она сообщила, что в период с 27.12.2004 по 30.12.2004 из квартиры, в которой проживает ее дочь с мужем — Васильевы Р. Л. и С. М. (пос. Верхнеднепровский, ул. Ленина, д. 18, кв. 12), был украден кухонный стол (стоимостью около 1000 руб.).
Оперативный дежурный Вабищевич В. Ф. принял вызов и передал информацию о проверке сообщения дежурному поселкового отделения милиции пос. Верхнеднепровский Лещевой М. А., так как в тот момент след-ственно-оперативная группа (далее — СОГ, опергруппа) ОВД уже находилась в данном поселке. В состав группы входили старший следователь следственного отдела при ОВД Зеленчук И. А., старший оперуполномоченный ОУР ОВД Корначев И. А. и участковый уполномоченный ОВД Лебедев В. А.
Прибыв на место, милиционеры обнаружили, что форточка в кухне квартиры была разбита. Супруги сообщили, что у них пропал стол, купленный ими за несколько дней до происшествия в местном магазине. Оценив ситуацию, следователь Зеленчук предложил Васильевым выбрать один из двух вариантов дальнейших действий: либо он проводит расследование по факту кражи по всем правилам — с осмотром квартиры в присутствии понятых и другой «волокитой», но на деле стол никто искать не будет, либо супруги пишут заявление о ложном вызове, а розыск пропавшего стола будет поручен оперативному сотруднику.
Васильевы, по версии обвинения, согласились на второй вариант и под диктовку Зеленчука написали заявление о ложном вызове. После этого Зеленчук, Корначев и Лебедев вернулись в ОВД и сообщили дежурному, что вызов был ложным.
Примечательно, что предпосылкой для возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников ОВД послужило заявление о краже, поданное только через три с лишним месяца после описанных выше событий — в апреле 2005 г. Результаты служебной проверки, а затем и результаты расследования по уголовному делу показали: Зеленчук, Корначев и Лебедев, желая улучшить статистические показатели раскрываемости и создать видимость благополучия в криминогенной обстановке района, нарушили свои функциональные обязанности, установленные законом (п. 3. ст. 10 Закона РФ от 18.04.1991 № 1026-1 «О милиции», Инструкцию о порядке приема, регистрации и разрешения в органах внутренних дел РФ сообщений о преступлениях и иной информации о правонарушениях, утвержденную приказом МВД России от 13.03.2003 № 158¹ (далее — Инструкция), а следователь Зеленчук — также ст. 7, 21, 38 УПК РФ).
Все трое сотрудников ОВД категорически отрицали даже сам факт выезда на квартиру Васильевых по сигналу о краже. Они пояснили, что 30.12.2004 в это время (с 10.00 до 13.00) находились в здании ОВД Дорогобужского района, откуда выезжали в составе СОГ только дважды — в 16.00 и 18.00.
Тем не менее им было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 285 УК РФ «Злоупотребление полномочиями».
Доказательства обвинения
Основными доказательствами стороны обвинения стали показания супругов Васильевых, признанных потерпевшими по делу, и дежурного ОВД Дорогобужского района Вабищевича В. Ф., допрошенного в качестве свидетеля.
Васильевы на следствии давали примерно одинаковые показания о произошедшем.
Оба они утверждали, что, обнаружив пропажу стола, они пошли к сестре Васильевой С. М. — Шориной Л. В., чтобы вызвать по телефону милицию. Номер «02» долгое время был занят. Тогда Васильева позвонила своей матери (Шориной И. И.) на работу, рассказала о пропаже стола и попросила ее вызвать по телефону милицию. Чтобы проверить факт обращения в милицию с сообщением о пропаже, следствие допросило Шорину И. И. и нескольких ее сослуживцев, которые подтвердили слова Васильевой.
Свидетель Вабищевич В. Ф. на допросе сообщил, что помнит о звонке с сообщением о краже стола в пос. Верхнеднепровский. Поскольку СОГ в то время уже находилась в данном поселке по другому вызову, Вабищевич связался с дежурным в поселковом отделении милиции и через него дал указание опергруппе проверить сообщение о краже. Регистрацию сообщения в журнале учета иной информации о правонарушениях (далее — журнал) и книге учета сообщений о преступлениях (далее — книга учета) он не произвел, так как в момент его поступления журнал и книга учета находились у начальника штаба ОВД Овчинникова М. М. Когда тот вернул их, Вабищевич не стал регистрировать сообщение, поскольку сотрудники СОГ сообщили ему о ложном вызове.
Вабищевич признал, что совершил должностной проступок: несмотря на отсутствие журнала и книги учета, он обязан был зарегистрировать сообщение о краже. Вместе с тем он подчеркнул, что действовал неумышленно и не хотел, чтобы были нарушены права потерпевших.
Слова дежурного подтвердил начальник штаба. Он сообщил, что действительно забирал журнал и книгу учета у дежурного и вернул их только вечером того же дня, и что сам дежурный был привлечен к дисциплинарной ответственности по итогам служебной проверки.
Нужно отметить, что факт отсутствия журнала и книги учета, зафиксированный в протоколе осмотра данных документов, гособвинитель счел доказательством, подтверждающим виновность сотрудников СОГ. В качестве документов, подтверждающих вину милиционеров, прокурор представил также приказы и заключения служебной проверки, по итогам которой им были объявлены выговоры.
Аргументы защиты
Защита обратила внимание суда на ряд процессуальных нарушений, допущенных в ходе расследования.
Прежде всего, защита указала, что основания для возбуждения в отношении сотрудников ОВД уголовного дела по ст. 285 УК РФ отсутствовали, поскольку факт кражи в квартире Васильевых не был подтвержден.
Так, оказалось, что в заявлении по факту кражи потерпевшая перепутала номера квартиры и дома, указав, что кража ее имущества (стола) была совершена из квартиры № 18 дома 12. Не проверив данные в заявлении, следователь ОВД возбудил уголовное дело по ст. 158 УК РФ и в постановлении также указал на кражу стола из квартиры № 18 дома 12. Между тем сотрудникам СОГ были предъявлены обвинения, связанные с кражей из кв. 12 д. 18 по ул. Ленина, по факту которой уголовного дела вообще не возбуждалось. Защита представила в суд справку МУП «Жилкмосервис» о том, что в поселке Верхнеднепровский по улице Ленина не существует квартиры № 18 в доме 12.
Защита также выдвинула версию, что обвинение необоснованно сочло доказанным факт кражи, тогда как могла иметь место ее инсценировка. Эта версия была основана в том числе на показаниях потерпевшего Васильева. На допросах в ходе следствия он показал, что сам открыл дверь квартиры, поскольку ключ был только у него, а следов взлома двери ни он, ни его жена не обнаружили.
Однако в суде Васильев опровергнул ранее данные показания и сообщил, что сам дверь не открывал. Его жена, в свою очередь, указала на отсутствие следов взлома на двери. Получалось, что «взломанной» была только форточка. Адвокаты отметили, что вынести стол через разбитую форточку было невозможно.
Защита также указала на дру-гие обстоятельства, относительно которых потерпевший сообщил ложные сведения. В частности, были опровергнуты показания Васильева о том, что он никогда не сталкивался с работой сотрудников милиции. Согласно представленным защитой данным из УВД области в отношении Васильева было возбуждено уголовное дело по ст. 213 УК РФ «Хулиганство». Кроме того, он трижды привлекался к ответственности за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения.
Также защитники проверили все магазины районного центра и представили суду справки о том, что ни в одном из них не продавались столы, подобные тому.
Наконец, самым веским аргументом защиты стало указание на отсутствие в деле протокола предъявления обвиняемых для опознания. Как выяснилось, данное следственное действие вообще не проводилось.
Суд подчеркнул: при выезде на место происшествия оперативники не принимают самостоятельных решений и поэтому не являются субъектами злоупотребления должностными полномочиями
Выводы суда
Выслушав аргументы защиты и обвинения и исследовав представленные сторонами доказательства, суд пришел к выводу, что обвинение не смогло доказать вину подсудимых. Прокурор не представил никаких бесспорных доказательств, свидетельствующих о краже стола, тем более что производство по делу по ст. 158 УК РФ было приостановлено.
Показания одного из ключевых свидетелей обвинения — дежурного ОВД Ваби-щевича — суд счел неправдивыми. Его слова, что он передал информацию о краже дежурному отделения милиции в пос. Верхнеднепровский, были опровергнуты показаниями самого дежурного — свидетеля Лещевой. Если на следствии она показала, что не помнит всех событий того дня, то в суде категорически отрицала факт получения сообщения о краже от Вабищевича в указный день. Допрошенные помощники Вабищевича также не смогли вспомнить, принимал ли тот сообщение о краже стола.
Поскольку ни один из служащих ОВД кроме Вабищевича не подтвердил факта обращения потерпевших в милицию, суд счел, что Вабищевич дал ложные показания с целью избежать уголовной ответственности. В отсутствие журнала и книги учета дежурный должен был зафиксировать поступившее сообщение о преступлении в рабочей тетради с тем, чтобы потом перенести его в журнал. Однако он этого не сделал.
Вместе с тем, суд подтвердил правильность выводов защитников о том, что направление опергруппы для проверки сообщения о преступлении без регистрации его в журнале и книге учета категорически запрещено Инструкцией. По мнению суда, отсутствие регистрации сообщения о краже не подтверждало вину милиционеров, а напротив, свидетельствовало в пользу их невиновности, ведь в должностные обязанности сотрудников группы не входит регистрация сообщений о преступлении.
Суд указал, что бесспорным доказательством виновности подсудимых могли бы стать результаты опознания обвиняемых потерпевшими. Однако следствие не стало проводить опознание, несмотря на то, что никаких препятствий к тому не имелось.
Из оглашенных в суде показаний Ва--сильевой следовало, что она не могла опознать никого из приезжавших к ней по факту проверки сообщения о краже сотрудников милиции. Однако в суде Васильева пояснила, что на следствии дала ложные показания. В действительности она могла опознать сотрудников милиции, но просто не хотела их «выдавать». Оба супруга заявили, что в действительности на опознание им милиционеров никто не предъявлял, что их фамилии они узнали только от следователя прокуратуры.
Не смог отрицать этот факт и сам следователь прокуратуры. В суде он пояснил, что потерпевший Васильев, находясь у него на допросе, случайно увидел на его столе ксерокопию фотографии одного из обвиняемых (следователя Зеленчука) и опознал его.
Подсудимый Зеленчук, в свою очередь, рассказал в суде весьма любопытную историю о том, как проводилась очная ставка между ним и одним из потерпевших.

ИЗ ПРИГОВОРА СУДА. «Подсудимый Зеленчук И. А. вину не признал и пояснил, что следователь прокуратуры…вызвал его для проведения очной ставки… после смены. Он (Зеленчук — Примеч. ред.) был в милицейской форме, о чем сказал следователю, однако тот ответил, что это ничего. Он (Зеленчук — Примеч. ред.) пришел в прокуратуру и стал ждать, когда придет потерпевший. Когда пришел потерпевший, зашел в кабинет следователя…, некоторое время они находились там вдвоем. Он понял, что потерпевшему его (Зеленчука — Примеч. ред.) уже показали. Потом в кабинет пригласили его и стали проводить очную ставку. Во время очной ставки потерпевший Васильев указал дату кражи стола 23.12.2004. Потом следователь…дал Васильеву свой сотовый телефон, и тот потом сказал, что стол украли 30.12.2004. Думает, что в телефоне была указана точная дата. Он находился в шоковом состоянии, так как все это происходило при участии адвоката. Из-за своего состояния… замечаний в протоколе очной ставки он не писал…».
Касаясь квалификации и существа обвинений, предъявленных сотрудникам ОВД, суд сделал очень важный вывод. Обвиняемым вменялось злоупотребление должностными полномочиями, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности. Однако доказательств корыстного мотива в их действиях обвинение не представило. А такая цель совершения преступления как искусственное улучшение показателей раскрываемости не свидетельствует о личной заинтересованности в этом сотрудников ОВД, а может быть расценена только как ведомственная заинтересованность. Суд также принял довод защиты о том, что приказом МВД России от 23.11.2002 № 1150 такой показатель как общий процент раскрываемости исключен из критериев оценки работы подразделений МВД, а «регистрация преступлений определяется как положительный момент». Кроме того, по данному критерию оценивается работа руководителей подразделений, к которым никто из подсудимых не относится.
Наконец, суд пояснил, что в силу функциональных обязанностей принимать решение о возбуждении уголовного дела либо об отказе в его возбуждении после проверки сообщения о преступлении имеет право только старший опергруппы — следователь. Так как оперативный уполномоченный УР и участковый уполномоченный милиции при выезде на место происшествия для проверки сообщения в составе СОГ не принимают самостоятельных решений, они не являются субъектами преступления по ч. 1 ст. 285 УК РФ применительно к данному обвинению.
В апреле 2007 г. суд оправдал всех троих милиционеров за непричастностью к совершению преступления и признал за ними право на реабилитацию. Судом кассационной инстанции данный приговор оставлен без изменения. В июне того же года он вступил в законную силу.

1 Приказ № 158 утратил силу в январе 2006 г. после вступления в силу приказа от 01.12.2005 № 985 «Об утверждении инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в органах внутренних дел Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях».

"В профессиональном плане дело было несложным" Исаев Александр Владимирович, учредитель адвокатского кабинета № 77/3-1657 Адвокатской палаты г. Москвы, защитник одного из подсудимых:

—На какой стадии вы стали защищать обвиняемых, и что для вас и ваших коллег было самым сложным при ведении дела?
—Мы вступили в дело с момента его возбуждения. Должен сказать, что в профессиональном плане оно было несложным. Каких-либо серьезных препятствий со стороны сотрудников прокуратуры или еще кого-либо мы не ощущали. Кстати, в Смоленской области это дело не было единичным случаем в тот период времени.
В 2004–2005 гг. по области прокатилась волна уголовных дел, чаще всего в отношении заместителей руководителей ОВД, руководителей отделов УУМ. В основном дела возбуждались по статье 285 «Злоупотребления должностными полномочиями» УК РФ, а милицейским начальникам вменялись в вину попытки сокрытия фактов обращений о преступлениях либо незаконные отказы в возбуждении дел, имевшие место со стороны их подчиненных. Все уголовные дела в отношении должностных лиц были прекращены после обжалования решений о возбуждении дел в суд в порядке статьи 125 УПК РФ и признания таковых незаконными.
Что же касается работы суда, то мы возлагали надежды на профессионализм и объективность судьи и, надо признать, они оправдались. Судья грамотно, квалифицировано и беспристрастно рассматривал дело. Кстати, б'ольшая часть выводов, приведенных судом в приговоре, основывается на аргументах защиты, представленных в ходе судебного следствия и в прениях.
—Пытались ли вы или ваши подзащитные привлечь к уголовной ответственности следователя, который незаконно возбудил уголовное дело, или лжесвидетелей?
—К сожалению, наши доверители не захотели наказывать по заслугам тех, кто необоснованно обвинял их. Впрочем, с точки зрения логики их решение вполне объяснимо: они просто не хотели портить отношения с «системой». Дело в том, что оба оправданных оперативных сотрудника продолжали работать в МВД, только следователь после постановления приговора ушел на пенсию по состоянию здоровья. Более того, свидетель Вабищевич, показания которого суд оценил как ложные и в отношении которого по закону должно было быть возбуждено уголовное дело, вскоре после вступления приговора в силу получил очередное повышение по службе и звание подполковника милиции.
—Суд признал за милиционерами право на реабилитацию. Кто-то из них воспользовался этим правом?
—Только следователь, который к тому моменту вышел пенсию, подал иск о компенсации морального вреда. Он получил компенсацию в несколько тысяч рублей.