О значении для суда предложения государственного обвинителя по вопросу о назначении подсудимому наказания

В судебной практике встречаются прецеденты, когда суд назначает подсудимому более строгое, чем предложенное государственным обвинителем наказание. Так, в июне 2009 году Савеловский районный суд города Москвы, рассмотрев в особом порядке уголовное дело по обвинению З. и Б. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК РФ, назначил подсудимым наказание в виде четырех лет лишения свободы, несмотря на то, что данное наказание с учетом положения ч. 7 ст. 316 УПК РФ являлось максимально строгим и государственный обвинитель просил назначить наказание в виде 3 лет и 6 месяцев лишения свободы. И хотя такие ситуации встречаются редко, тем не менее, они вызывают оживленную дискуссию по поводу законности и справедливости вынесенного судом приговора.

Предметом правового спора в подобных случаях выступает взаимосвязь и взаимообусловленность двух принципов уголовного процесса: осуществления правосудия только судом и состязательность сторон.

Принципиальное конституционное положение о том, что только суд в Российской Федерации осуществляет правосудие, является неоспоримым и обуславливает исключительное право суда на определение вида и размера наказания, назначаемого подсудимому за каждое преступление, в совершении которого он признан виновным. Вместе с тем, законом предусмотрены определенные обстоятельства, которые ограничивают внутреннее убеждение судей при решении вопроса о назначении наказания. Важное место среди них занимают положения принципа состязательности судебного разбирательств.
 
Согласно чч. 2 и 3 ст. 15 УПК РФ функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на одно и то же должностное лицо. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

В контексте рассматриваемой проблемы, прежде всего, нас интересует положение о том, что суд не является органом уголовного преследования. Но именно от выполнения данной функции зависят пределы судебного разбирательства, поскольку судебное производство ведется только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению (ч. 1 ст. 252 УПК РФ). Следовательно, еще в момент передачи уголовного дела с обвинительным заключением в суд полномочия суда по назначению наказания ограничены пределами санкции той статьи уголовного закона, по которой предъявлено обвинение.

Но предъявление обвинения не ограничивается решением о привлечении лица к уголовной ответственности за совершение инкриминируемого преступления. В уголовном процессе акт обвинения можно рассматривать как обращенное к обвиняемому от лица государства «исковое» требование претерпеть неблагоприятные последствия за совершенное им  преступление. И также как в иске в обвинении должно быть указано не только то, в чем заключается нарушение охраняемых уголовным законом объектов, но и вид, и размер наказания, которое должен понести подсудимый. 

Указанные элементы обвинения формулируются на этапе прений сторон, когда государственный обвинитель, оценив собранные по уголовному делу доказательства, высказывает суду предложение о назначении подсудимому наказания. Процессуально-правовое значение данного высказывания состоит в ограничении максимального размера наказания, предусмотренного санкцией вмененной подсудимому статьи уголовного закона. Тем самым, государственный обвинитель индивидуализирует уголовно-правовые претензии государства к лицу, совершившему преступление.

В настоящее время обусловленность права суда на назначение наказания от позиции государственного обвинителя по существу предъявленного обвинения проявляется в положениях чч. 7 и 8 ст. 246 УПК РФ. В ходе судебного разбирательства государственный обвинитель вправе изменить обвинение в сторону смягчения либо вовсе отказаться от обвинения и изложить суду мотивы отказа. При этом не зависимо от согласия или несогласия суда полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части. Таким образом, законодатель определил приоритет позиции государственного обвинителя над правом суда назначить подсудимому наказание на основании собственной оценки совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств.

В ч. 5 ст. 246 УПК высказывание государственного обвинителя о назначении подсудимому наказания именуется предложением. Тем не менее, на мой взгляд, позиция государственного обвинителя по данному вопросу должна являться для суда обязательной в части определения верхнего предела (размера) наказания. Во-первых, высказывание о назначении наказания является не только правом, но и обязанностью государственного обвинителя. Он должен определить вид и максимальный размер наказания, которое заслуживает подсудимый, по каждой указанной в обвинении статье особенной части уголовного закона, и окончательное наказание по совокупности преступлений. Воздержаться от исполнения данной процессуальной обязанности государственный обвинитель не вправе, поскольку он является публичным субъектом уголовного процесса. Во-вторых, установленный государственным обвинителем максимальный размера уголовного наказания является элементом предъявленного подсудимому обвинения, которое в целом определяет пределы судебного разбирательства. В-третьих, в соответствии с ч. 7 ст. 292 УПК РФ для суда не имеют обязательной силы лишь формулировки сторон по вопросам, указанным в п.п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, к которым вопрос о виде и размере наказания не относится. А поскольку государственный обвинитель обязан высказать свою позицию о назначении подсудимому наказания, то суд также обязан учесть ее при вынесении приговора.

В своем постановлении от 20 апреля 1999 г. № 7-П Конституционный Суд РФ указал на недопустимость возложения на судебную власть каких бы то ни было функций, несовместимых с ее исключительными прерогативами по осуществлению правосудия. В силу этих принципов суд разрешает дела на основании поступающих к нему обращений (в уголовном процессе таким обращением является обвинительное заключение, переданное органами уголовного преследования вместе с уголовным делом, или жалоба потерпевшего). Представляется, что к такому роду обращениям, имеющим обязательную силу для суда, должно относиться и высказанное в ходе судебных прений предложение государственного обвинителя о назначении подсудимому наказания.

Таким образом, положение уголовно-процессуального закона о том, что государственный обвинитель обязан высказать предложение о назначении подсудимому наказания, и конституционный принцип о назначении наказания не иначе как по приговору суда, в совокупности означают, что суд вправе самостоятельно определить размер уголовного наказания подсудимому, но в определенных пределах: верхней границы - наказания, предложенного прокурором, и низшей границы – минимальной санкцией соответствующей статьи Уголовного закона.
Представляется, что данное положение может быть конструктивно использовано для повышения эффективности уголовно-процессуальной деятельности. Дело в том, что в силу принципа публичности уголовного процесса ни следователю, ни дознаватель не могут обусловить окончательное решение по уголовному делу своей оценкой личности обвиняемого и его поведением во время расследования. Однако именно этот фактор нередко требуется для более эффективного расследования преступления. Ни для кого не секрет, что часто подозреваемые и обвиняемые соглашаются активно способствовать раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску похищенного имущества при условии, что данное обстоятельство им реально зачтется при назначении наказания за содеянное преступление. При этом разъяснение положений закона о назначении наказания при наличии смягчающих обстоятельств, как правило, является недостаточной побудительной причиной для оказания содействия расследованию. Требуются более конкретные гарантии снисхождения при назначении наказания, чем установленные ст. 62 УК РФ ограничения максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса.

Договорится с судьей о конкретном сроке или размере уголовного наказания следователь не вправе. А вот просить прокурора, участвующего при рассмотрении уголовного дела в суде, об ограничении верхнего предела санкции вмененной подсудимому статьи уголовного закона соразмерно оказанной расследованию помощи он может, т.к. и следователь, и государственный обвинитель являются субъектами стороны обвинения. Если же обвиняемый не будет уверен в том, что суд согласиться с позицией государственного обвинителя, то он может отказаться от сотрудничества со стороной обвинения.

Определенный шаг в сторону повышения значимости позиции стороны обвинения в вопросе о назначении наказания был сделан Федеральным законом № 141 от 29.06.2009 г., которым в уголовно-процессуальный кодекс была включена глава № 40-1 об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. В соответствии с п. 7 ч. 2 ст. 317-3 УПК РФ в досудебном соглашении о сотрудничестве должны быть указаны смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении последним условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве. То есть, по существу, это обещание о лояльности применения уголовного закона в обмен на активное сотрудничество с органами предварительного расследования. Однако, исходя из содержания ч. 5 ст. 317-7 УПК РФ, следует, что обязательному применению при вынесении приговора даже в особом порядке подлежат только статьи уголовного закона, определяющие порядок назначения наказания при наличии смягчающих обстоятельств, в данном случае чч. 2 и 4 ст. 62 УК РФ. Назначение же более мягкого наказания, в том числе с учетом положений ст.ст. 64, 73 и 80 УК РФ, даже если об этом заявлено в представлении прокурора об особом порядке проведения судебного заседания и озвучено им в ходе прений сторон, производится только по усмотрению суда. Поэтому, представляется, что при вынесении приговора в особом порядке, если будет признано, что подсудимый выполнил свои обязательства, определенные досудебным соглашением о сотрудничестве, суд также обязан учесть при вынесении приговора смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, применение которых было обещано подсудимому.

Реализация предложения о недопустимости превышения судом предложения государственного обвинителя о назначении подсудимому наказания обуславливает необходимость предусмотреть процессуальные гарантии защиты прав и законных интересов потерпевших от преступления.

В постановлении Конституционного Суда РФ от 08 декабря 2003 года № 18-П изложена правовая позиция, согласно которой вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты, и что законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде. Указанные процессуальные гарантии в полной мере должны быть реализованы и в рассматриваемом случае.

Предложение о назначении подсудимому наказания высказывается государственным обвинителем в ходе судебных прений, т.е. по окончании исследования представленных сторонами доказательств. Потерпевший и его представитель также могут участвовать в прениях сторон. Если указанные субъекты не согласны с позицией государственного обвинителя, то они вправе высказать свое мнение о виде и размере наказания, которые заслуживает подсудимый. В этом случае, суд при назначении наказания должен исходить из того предложения участников стороны обвинения, которое является наиболее строгим.

Изложенные в настоящей статье аргументы в пользу обязательного значения для суда предложения государственного обвинителя по вопросу о назначении подсудимому наказания были изложены защитниками в кассационных жалобах на упомянутый в начале статьи приговор Савеловского районного суда города Москвы. В результате Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда согласилась с изложенными в жалобах доводами и изменила приговор, назначив каждому подсудимому наказание в размере, предложенном государственным обвинителем.