Конституционная экономика как фундамент правовой реформы в России

10 мая 2007

Eсли не форсировать в стране правовую реформу,
то все остальные реформы, прежде всего создание
правовой, конституционной экономики, с очень
большой вероятностью начнут буксовать.
И очень скоро.

Валерий Зорькин


В цитате, выбранной в качестве эпиграфа к этой статье, В.Д. Зорькин совершенно справедливо увязал правовую реформу и конституционную экономику. В такой стране переходного периода, какой является сейчас Россия, все реформы должны быть направлены на повышение эффективности экономики. В то же время, по-видимому, сама правовая реформа не сможет достигнуть необходимого масштаба без распространения идей конституционной экономики. Для адвокатов и всех юристов конституционная экономика является
эффективным практическим методом, с которого может начинаться любой правовой анализ позиции по любого рода экономическим
спорам, особенно в случаях неясности, противоречивости и неопределенности законодательства и иных нормативных актов, что встречается в жизни на каждом шагу.

Термин «конституционная экономика» был предложен американским экономистом Ричардом Мак-Кинзи при определении главного предмета обсуждения на конференции, прошедшей в 1982 г. в Вашингтоне. Создание этого термина из прилагательного «конституционный», добавленного к знакомому экономистам существительному, означало комбинацию концепций, которая была необходима для определения и выделения нового научного направления, ранее существовавшего как интегральная, хотя и особо уважаемая часть предшествующих многолетних исследований экономистов. При этом было признано, что термин «конституционная политика» не вполне подходит для характеристики взаимосвязи экономики с фундаментальными законами общественного порядка. Термин Мак-Кинзи был воспринят другим американским экономистом Джеймсом Бьюкененом в качестве названия им же самим разработанного научного направления. Хотя позже при учреждении в 1990 г. журнала было использовано название «Конституционная политическая экономия», вероятно, чтобы разбавить общепринятой терминологией непривычно весомое для экономистов слово «конституционная», лингвистически почти доминирующим над словом «экономика» в названии новой научной дисциплины¹.
.
Давно необходимый шаг экономики к конституционному праву (без всякого участия юристов) был сделан, и «экономический империализм», о котором так любят писать экономисты, обернулся не «захватом» и присоединением засушливых юридического полей, а,
скорее, наоборот, неожиданным широкомасштабным вторжением принципов, категорий и понятий конституционного и иного права
в цветущие сады экономической науки, что сами экономисты, похоже, еще не в полной мере осознали.

Конституционные нормы и принципы, которые ранее виделись ограничителями рациональной экономической деятельности, обернулись неизменными духовными ценностями, настоятельно требующими от экономики своего максимально возможного материального обеспечения. Проще говоря, с помощью ими же инициированной конституционной экономики экономисты «узнали» мир новых понятий и новую сферу анализа, где их традиционные подходы могут не вполне срабатывать.

Вряд ли установленная человечеством хронология событий и структура отрезков времени влияет на что-нибудь, кроме психологии самого человека, хотя нельзя не признать своевременность появления научного направления «конституционной экономики» именно накануне XXI в. и начала третьего тысячелетия. Правда возникло это направление на Западе около полувека назад вначале в рамках общего направления «экономика и право» (другие названия — «экономическая теория права» и «экономика права»), а затем выделилось и оформилось в самостоятельное течение под названием «конституционная экономика».

Классиком и основателем конституционной экономики является американский экономист Джеймс Бьюкенен, получивший за это в 1986 г. Нобелевскую премию. Он ввел в оборот понятия «конституционное гражданство» и «конституционная анархия», дал тщательнейший анализ известных конституционно-правовых понятий, сделавших бы честь любому юристу. Разумеется, он рассматривал «конституционность» в смысле значения этого слова в английском языке и применял к семье, фирме, общественной организации, но все же в первую очередь — к государству. По всей видимости, у него не было союзников-юристов, потому что он делал упор на возможность анализа и продвижения конституционной экономики силами экономистов. В итоге после Бьюкенена, отошедшего в связи с преклонным
возрастом от активных исследований, остался и внедрился в учебный процесс в экономических вузах России курс «институциональная экономика», в то время как российская модель конституционной экономики продвигается совместными объединенными усилиями группы юристов и экономистов.

Несмотря на конъюнктурное преимущество конституционной экономики, которая в 2006 г. была введена Президиумом Российской академии наук в качестве специальности для выборов в члены-корреспонденты РАН, научным направлениям конституционной и институциональной экономики в России еще предстоит «выяснить» соотношение между ними. В первую очередь, это будет происходить в учебном процессе. Для этого, конечно, придется поговорить не только о традиционных методе, предмете и т.д., но и о роли науки, в том числе конституционного права, в государственной практике и особенно в законодательном оформлении бюджета.

Пока контуры будущей дискуссии еще намечаются, но уже сейчас будет полезно обратиться к трудам самого Бьюкенена, чтобы лучше понять и использовать для уточнения предметов и методов его обширные труды.

Нам хотелось бы поразмышлять вместе с читателем над его Нобелевской лекцией, в которой Бьюкенен постарался кратко изложить свои основные идеи.

Лекция разбита на небольшие разделы, сопровождаемые в качестве эпиграфов цитатами из работы конца XIX в. шведского экономиста Кнута Викселла, который оказал серьезное влияние на творчество Бьюкенена. Одна из них предваряет главку под названием «Методологический индивидуализм». Викселл пишет: «Если полезность для каждого отдельного гражданина равна нулю, то совокупная полезность для общества также будет равна нулю». И сразу же — другой эпиграф к главке под названием «Конституция экономической по
литики», которая хорошо дополняет первую. В этом эпиграфе Викселл утверждает, что о том, «приносит ли деятельность государства больше пользы конкретным гражданам, чем она им обходится, никто не вправе судить лучше самих граждан»².
.
После этих цитат становится понятной основа конституционной экономики, найденная случайно в университетской библиотеке Бьюененом в 1948 г. в книге Викселла, опубликованной в 1896 г. на немецком языке. Правда, случай произошел благодаря тому, что библиотека в свое время приобрела книгу неизвестного в Америке шведа, а Бьюкенен знал немецкий язык. Как свидетельствует Бьюкенен, «Викселл бросил вызов традициям теории государственных финансов» и это совпало с его собственными взглядами. Интересна и первая реакция Бьюкенена: он сразу организовал перевод книги Викселла, чтобы сделать его доступным широкому кругу читателей.

«Голая суть послания Викселла ясна, элементарна и не требует доказывания», — объясняет Бьюкенен. — «Экономисты должны прекратить практику предложения политических советов как будто они наняты на работу склонным к благотворительности деспотом, а вместо этого должны сконцентрироваться на государственной структуре, в рамках которой принимаются политические решения… Я убеждал экономистов сосредоточиться на «конституции экономической политики», чтобы исследовать правила и ограничения, в рамках которых действуют политики. Как и у Викселла, моя цель была скорее нормативной, т.е. направленной на создание наилучших нормативных актов, чем чисто академической. Я считал, что суть экономического смысла, в первую очередь, вытекает из взаимоотношений между гражданином и государством, а уже потом из авансированных политических подходов… Предложенный подход к институционально-конституционной реформе упорно сдерживался почти столетие после публикации Викселла». Здесь следовало бы заметить, что внедрение конституционной экономики в России в настоящее время также сдерживается традиционными подходами в экономической и особенно юридической науке.

Своей заслугой Бьюкененен считает, что он вывел проблемы на конституционный уровень, в отличие от Викселла, который не выступал за реформу законодательных органов даже в случае, если они принципиально основывали свои финансовые и налоговые решения не на принципе справедливости (под которой он имел в виду современное понятие «эффективность»). Особое место в лекции Бьюкенена занимает вопрос о проблеме соотношения экономических возможностей, идущих друг за другом поколений, которые, даже если они живут одновременно, всегда находятся в неравных позициях с точки зрения доступа к власти и процессу принятия финансовых решений, которые влияют непосредственно и в перспективе на другие поколения.

Эту мысль Бьюкенена хорошо иллюстрирует современная Россия, где глубокие старики фактически, а молодежь до 18 лет юридически не могут оказать никакого влияния на текущую финансовую политику. Что же касается не родившихся поколений, то они просто будут «расхлебывать» то, что варилось на предшествующей политической кухне. Поэтому важна мысль Бьюкенена, что конституция, рассчитанная на применение в течение нескольких поколений, может корректировать коньюктурные экономические решения, а также балансировать интересы государства и общества в целом с интересами отдельного индивида и его конституционным правом на индивидуальную свободу и право на индивидуальное счастье.

В заключение своей Нобелевской лекции Джеймс Бьюкенен сравнил Кнута Викселла с легендарным конституционным мыслителем и одним из первых президентов США Джеймсом Мэдисоном. Он сказал:

«Оба отвергали любую органическую концепцию интеллектуального превосходства государства над своими гражданами. Оба пытались использовать все возможные методы научного анализа для ответа на вечный вопрос общественного устройства: как мы можем жить вместе в мире, благополучии и гармонии, сохраняя в то же время наши права и свободу в качестве самостоятельных личностей, которые могут и должны создавать собственные ценности?»

Бьюкенен закончил свою лекцию этим «вечным» вопросом, который по сути и является, наверное, предметом конституционной экономики. Но ведь вопрос о соотношении прав личности и государства является основным вопросом демократии в целом и конституционного права в частности. Конституционная экономика увязывает его с материальными условиями жизни и тем самым существенно дополняет и развивает традиционный конституционный анализ.

Гражданское общество и суды нуждаются в методологии оценки конституционности действий государства в сфере экономики, например, при расходовании государственных средств, поскольку это требует специального экспертного знания. Государство нуждается в этой методологии для самоконтроля. Конституционная экономика разрабатывает вопросы такой методологии и поэтому на данном этапе выдвигается на передовые позиции в науке и практике. Ситуация эта, возможно, временная и связана с особенностями переходного периода в России и всех посткоммунистических странах, имевших полуфиктивные конституции и волюнтаристски управляемые экономики. А может быть, конституционная экономика станет мощным научным направлением XX в. для всех стран без исключения. Последнее кажется наиболее вероятным. Конкретность и комплексность выдвигаемых XXI столетием вопросов начинает серьезно не совпадать с унаследованной от XX в. и всего предшествующего тысячелетия традиции отвечать на вопросы по частям, дробя их между науками и специалистами, избегая простоты и ясности, а значит и ответственности за даваемые ответы. Вероятно у XXI в., не будет времени на всю эту привычную казуистику. Поэтому те, кто, закрываясь и парируя критику щитом и мечом своего отличающегося от других наук предмета и метода, отсиживаясь за дверями кафедр, отделов, факультетов и целых институтов, рискуют оказаться на обочине не только науки, но и самой жизни.

Возьмем любой номер какой-нибудь известной газеты, например, «Нью Йорк Таймс» за 10 апреля 2007 г. В ней сразу можно найти две статьи по остропроблемной тематике конституционной экономики. Одна статья посвящена проблеме уровня оплаты высших должностных лиц государства на примере Сингапура (там министры получают зарплату свыше миллиона долларов) в ее сочетании с уровнем коррупции надлежащего выполнения государственных обязанностей.

Другая статья на примере штата Нью-Йорк описывает серьезный конфликт между судебной властью этого штата и исполнительной и законодательной властями по вопросу о надлежащем уровне оплаты судей. Обе проблемы принадлежат к важным вопросам как конституционного права, так и экономической науки, но вряд ли могут быть решены в рамках только одной из них. Теме каждодневности проблем конституционной экономики на базе просмотра газет в течение десяти дней подряд будет посвящена отдельная статья «Четверть века и 10 дней конституционной экономики».

Основы российской модели конституционной экономики, базирующейся на принципе совместного и одновременного анализа юристами и экономистами возникающих в теории и на практике вопросов, изложены в учебнике для экономических и юридических³.
.
Приведу достаточно простой пример, характеризующий важность конституционной экономики для России. В стране стремительно сокращается трудоспособное население, да и вообще всякое население. Тесное переплетение между собой экономики и права на конституционном уровне особенно видно в бюджетной сфере и ставит практические вопросы. Министерство финансов РФ в начале 2007 г. вышло с предложением, необычно быстро одобренном законодателями, о создании Фонда будущих поколений уже в рамках не одногодичного, а трехлетнего бюджета на 2008—2010 годы. На первый взгляд, эта идея выглядит красиво, особенно с позиций конституционной экономики. Здесь и стратегический взгляд в будущее, и отказ от позиции сиюминутной государственной выгоды ради благосостояния народа и одновременно решение практического вопроса о (говоря языком экономистов) «стерилизации излишней ликвидности» во избежание сегодняшней инфляции. Но напрашивается и другой подход к этой проблеме, поскольку будущие поколения в ситуации сокращающейся численности населения, высокой детской смертности и откровенной бедности большинства молодежи могут просто не родиться.

На фоне откладывания доходов бюджета в стабилизационные и иные фонды особенно странно звучат признание министра здравоохранения РФ в телепрограмме в марте 2007 г., что непоставка лекарств льготникам в регионы связана с задолженностью государства перед поставщиками за предыдущий год в размере примерно 1,5 млрд долл. Получается, что люди должны болеть и умирать без лекарств ради пополнения Фонда будущих поколений!

С другой стороны, лозунг «немедленно истратить все, что имеем» вряд ли будет соответствовать конституционной экономике, требующей сочетания экономической целесообразности с максимально возможным уровнем материального обеспечения конституционных прав и свобод.

Другим вопросом, связанным с гарантированием процветания будущих поколений, кроме очевидных затрат на здравоохранение, являются расходы на науку и образование, в том числе, а может, и в первую очередь, в сфере экономики, права, программирования, обучения английскому языку. Процитирую авторитетное суждение Валерия Зорькина:

«Высококвалифицированные юристы — в острейшем дефиците. Юридическая наука, как таковая, не обеспечена специалистами той квалификации, которая позволяет решать грандиозную задачу создания новой правовой системы. И в том числе поэтому российских студентов-юристов нередко учат не просто плохо, но и «праву вчерашнего дня»… То, что студенту преподают даже на третьем-четвертом курсах, к моменту окончания вуза уже устаревает или оказывается ошибочным… Приходится констатировать серьезное отставание российского юридического образования от мировых стандартов, особенно в с сфере гражданского и предпринимательского права… в учебных программах юридических вузов изучению этих вопросов уделяется очень мало внимания — только сейчас (2004 год. — П.Б.) в нескольких московских вузах начато преподавание спецкурса «Конституционная экономика»… Параллельно следует расширить преподавание правовых дисциплин в экономических вузах. Основы права и экономики, в том числе конституционного права и конституционной экономики, надо ввести в учебные планы школ и технических вузов… Одной из главных проблем современной России является явно недостаточная забота об уровне высшего образования… Поэтому для России введение в юридических и экономических вузах такого нового учебного курса, как конституционная экономика становится критически важным. Это может стать пусть временной, но серьезной мерой, ведущей к существенному повышению качества обучения…

Мы не вкладываем средства в серьезное повышение массового уровня знания иностранных языков у юристов и экономистов, а также в обеспечение взаимного обмена знаниями между ними. Результатом является плохое качество экономического законодательства, проблемы в практике его применения и, в конечном итоге, отставание в экономическом развитии».

Есть у Валерия Зорькина и ответ, откуда брать деньги на масштабную реформу высшего образования в сегодняшней ситуации, когда вся «гражданская» (т.е. не военная) расходная часть годового бюджета России меньше ежегодных расходов бюджета США только на среднее образование. Он считает, что «если у России сейчас нет денег на инновации в обучение праву и экономике, следует временно решать эти вопросы реструктуризацией учебного процесса».

Но это, если денег нет. А если они есть, но их откладывают на «будущие поколения»? Весь вопрос о Фонде будущих поколений и аргументация за и против его создания лежат в сфере конституционной экономики и не могут быть объективно рассмотрены в рамках раздельного традиционного экономического и правового анализа.

Пенсионная реформа, от которой власти в основном открещиваются, переводя все стрелки на отдельных и не самых высоких должностных лиц, если ее рассмотреть с позиций конституционной экономики, будет являться не инфляционным расходом денег, как негласно полагают приближенные к власти экономические эксперты, а основой для создания у людей уверенности в завтрашнем дне, что позволит им работать спокойней и производительней, а также определенно уменьшит воровство, взяточничество, мелкое и крупное мошенничество (включая зарплату в конвертах из-за чего пенсионная система не досчитывает огромные деньги), которое приняло в стране массовый характер не по причине повальной склонности российских граждан к не правовому образу действий, а, в первую очередь, из-за неуверенности людей, что пенсионная система обеспечит в старости сначала их родителям, а затем и им самим достойный уровень существования. Увеличивая расходы на стариков, страна не подрывает экономические устои, а, наоборот, увеличивает эффективность экономики.

Скорее всего, экономисты будут рассматривать вышесказанное как психологический фактор, который, возможно, влияет на экономические показатели. Но я говорю здесь не о психологическом или моральном факторе, а именно о конституционном общеобязательном для всех властей факторе, о конституционной экономике, которая вслед за Конституцией РФ обязывает (именно обязывает, а не предлагает) власти страны «стремиться обеспечить благополучие и процветание России» (Преамбула Конституции РФ), «создавать условия, обеспечивающие достойную жизнь и свободное развитие человека», «защищать материнство и детство», гарантировать соответствующее вышесказанному «социальное обеспечение по возрасту, болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей», а также «право на жилище и охрану здоровья и медицинскую помощь», «благоприятную окружающую среду», «на образование» (ст. 7, 38—43).

При этом государство гарантирует и соблюдает «сознание себя как части мирового сообщества» (Преамбула), «свободу экономической деятельности», с учетом того, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы», а также гарантирует «право на свободное использование своих способностей и имущества для экономической деятельности» (ст. 8, 15, 34). Для выполнения этих целей государство «обеспечивает устойчивость рубля», «разрабатывается бюджет и обеспечивается его исполнение», «обеспечивается проведение финансовой, кредитной и денежной политики, также политики в области культуры, науки, образования, здравоохранения, социального обеспечения, экологии» (ст. 75, 106, 114 и т.д.). Отдельно следует отметить множество положений Конституции РФ, которые предписывают соблюдение конституционного принципа федерализма и участие властей всех уровней в разработке и осуществлении экономической политики.

Требования Конституции РФ Основного закона нашей страны до сих пор воспринимаются большинством граждан и подавляющим большинством правительственных чиновников не как непосредственные законодательные предписания, а как некие пусть красивые, но декларативные лозунги, оторванные от реальной жизни.

Без развития конституционной экономики трудно будет переломить традиционную «несосредоточенность» российского государственного аппарата на вопросах благополучия граждан как главной цели государственной деятельности.

Конституционная экономика не вырабатывает новое знание (его вполне достаточно в экономической и конституционно-правовой науке, а скорее, обеспечивает понимание, как эти знания должны совмещаться и взаимодействовать в интересах развития национальной экономики и практического достижения основных конституционных ценностей.

В то же время важность конституционной экономики все еще недооценена и не понята, особенно в юридической науке.

Многие адвокаты и другие юристы-практики также не вполне понимают значение конституционной экономики для, например, судебных дел, где нормы и принципы Конституции РФ применяются или могут быть применены в ходе аргументации и рассмотрения экономических споров.

На основании только норм Конституции РФ в силу их непосредственного действия можно обращаться в любой (а не только в Конституционный Суд РФ) судебный орган и добиваться защиты нарушенных конституционных ценностей и прав, так или иначе связанных с экономикой.

В 2007 г. исполнилось ровно 25 лет cо дня первого известного употребления термина «конституционная экономика». Это событие совпадает с десятилетием выхода июльского номера журнала «Вопросы экономики» и книги «Нобелевские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен»1, широко представивших конституционную экономику российской научной общественности. Так что и в России конституционная экономика отмечает свой юбилей.

Та информационная насыщенность и почти абсолютная новизна многих серьезных проблем, которыми буквально огорошили, по крайней мере, нас в России первые же годы XXI столетия, ясно показывают необходимость новых подходов даже в тех отраслях знаний, которые казались хорошо и надолго устоявшимися, например, экономика или право. Тот, кто этого еще не понимает, рискует серьезно и надолго отстать от общемирового уровня знаний, что вряд ли можно будет оправдать ссылками на любого рода российскую самобытность.

Особенно это важно для юристов-конституционалистов, которые первыми должны ответить на вызовы нового времени. Если юристы не сделают шаг навстречу конституционной экономике, она просто пройдет мимо них, предоставив экономистам, социологам и политологам самостоятельно методологией своих наук определять содержание тех конституционных ценностей, которые должны реализовываться в экономических решениях государства и напрямую связаны с конституционными понятиями благосостояния народа и материальными гарантиями конституционных прав и свобод.

Если так произойдет, тогда конституционному праву останется только формальная систематизация конституционных текстов и преподавательская деятельность по вопросам структуры и истории создания текстов конституций. Я рискну утверждать, что без знания и понимания конституционной экономики современный юрист-конституционалист будет не в состоянии дать не какой-нибудь, а именно юридический анализ не менее чем половины текста Основного закона. В этом случае российская наука конституционного права не сможет помочь судьям Конституционного Суда РФ, уставным судам регионов и всем остальным судам проводить содержательный анализ норм и принципов Основного закона и находить правильные критерии при оценке и решении всех дел, так или иначе связанных с благосостоянием народа и материальными гарантиями конституционных прав и свобод.

Тогда отсутствие специального знания вопросов взаимозависимости принципов и норм Основного закона и государственных решений, непосредственно затрагивающих вопросы благосостояния народа и всех отдельных граждан, будет «восполнено» в судах субъективизмом, случайной конъюнктурой, уступкой давлению других органов государственной власти. Именно последнее будет по существу лишать суд возможности составлять самостоятельное мнение по вопросам, связанным с экономикой, а значит, де факто ограничивать его самостоятельность и независимость, с одной стороны, и может нанести ущерб материальным гарантиям конституционных прав и свобод, с другой. Разделение властей по существу будет сведено на нет неспособностью судебной власти иметь самостоятельное суждение по вышеприведенным вопросам.

Конституция РФ 1993 г. является первым реально действующим Основным законом в почти тысячелетней истории страны, не считая, конечно, полуфиктивные царские и советские конституции XX в. Поэтому период, когда Россия начала привыкать жить по Конституции, совпал со временем вхождения государства и общества в рыночную экономику. Если на Западе термин «конституционная экономика» появился в 1982 г., а само научное направление начало оформляться в 1960—1970 гг., то Россия (как и другие постсоветские республики) уже в начале 90-х гг. поняла необходимость балансировать конституционные материальные гарантии, предоставленные гражданам России, с экономической реальностью 90-х гг.

Мне кажется, что не вполне удачны попытки заменить понятие «конституционная экономика» понятием «экономическая конституция», поскольку такой термин лишь фиксирует наличие определенных экономических требований и условий в тексте Основного закона, а «конституционная экономика» отражает соответствие существующей экономической реальности конституционным требованиям и положениям. А ведь это и является самым важным и новым в научном направлении, на основе равноправия и одновременности анализа использующем конституционно-правовые и экономические категории. В какой-то мере можно рассматривать «экономическую конституцию» как попытку сначала немецких, а теперь и российских юристов традиционного типа «закрыться» от широкомасштабного «вторжения» экономистов на их территорию. Такое отгораживание ничего не дает. Юристы, применив новую терминологию, ни на шаг не сдвинулись к пониманию необходимых им экономических категорий, а экономисты в свою очередь без взаимодействия с юристами не могут использовать конституционные понятия, требующие в употреблении многолетней специализации.

Когда экономисты мудрено рассуждают о ставках, процентах, резервах и инфляционных ожиданиях, они не рассматривают как условия для решения своей задачи соблюдение конституционных принципов и норм. Они не вводят в систему координат любой конкретной дискуссии позицию юристов об обязанностях властей разных уровней учитывать при бюджетных или более долгосрочных финансовых решениях обязательства по соблюдению сформулированных в тексте Конституции РФ норм, а также прямо не прописанных в тексте конституционных принципов (федерализм, разделение властей), обеспечивающих, в конечном счете, экономические, социальные и иные права граждан и общества. Юристы-конституционалисты и экономические эксперты в бюджетной сфере искренне не понимают друг друга, хотя, как правило, юристы почти всегда по чисто психологическим причинам пасуют перед математическими формулами и научным аппаратом экономистов. Что, конечно, не делает экономистов более правыми, а бюджет более точным с точки зрения конституционных положений.

Мудрейший Евгений Григорьевич Ясин однажды во время телевизионной дискуссии сказал автору этих строк примерно следующее:
«Знаете, Петр, в спорах юристов и экономистов чаще правы юристы, но почти всегда побеждают экономисты, потому что, если нет денег на осуществление какого-то права, то и реализовать его невозможно». Кажется, наш ведущий экономист и бывший Министр экономики России сформулировал, на первый взгляд, диалектическую суть конституционной экономики: единство и борьбу долговременной конституционной формы и ее, в первую очередь, ежегодного, экономического наполнения или, может быть, точнее, конституционного содержания государственной деятельности и ее экономических рамок. Впрочем, боюсь, что «борьба и единство» звучит уж очень в традициях марксистского гегельянства. Может быть, лучше всего говорить просто о единстве конституционно-правового и экономического содержания государственной деятельности, которое не реализуется в полной мере из-за недопонимания этого единства при принятии практических экономических решений, а также из-за разделенности и взаимной глухоте юридических и экономических экспертов.

В конституционной экономике речь идет не просто о само собой понятном и необходимом взаимном дополнении юридического и экономического анализа, а об их частичном слиянии и взаимопроникании, причем, как в теории, так и на практике, т.е. (опять в формуле марксистского гегельянства) об их методологическом единстве в целях устранения их фактической противоположности.

Мудрейший юрист, экс-Председатель Конституционного Суда России Владимир Александрович Туманов, к своим 80 годам ставший удивительно похожим на Вольтера и внешне, и остротой ума, в другой (не телевизионной) беседе поразил меня глубоким вопросом о том, не будет ли конституционная экономика и вообще экономический подход слишком приземлять высокие ценности конституционного права. Тут, конечно, есть над чем призадуматься. Конституционные ценности должны иметь временной запас, ресурс на будущее и поэтому не все из них предназначены для немедленного осуществления в жизнь по причине отсутствия необходимых материальных возможностей и другим причинам. Заземляя или приземляя их к условиям экономической современной реальности, мы, возможно, и создаем некую компромиссную ситуацию, влияющую на вневременное содержание высших конституционных ценностей. Однако чрезмерный отрыв норм и принципов Конституции от объективной экономической реальности будет еще хуже, потому что это создает базу для игнорирования в каждодневной государствен ной деятельности требований Основного закона.

Поскольку конституции во многих переходных странах все еще рассматриваются как абстрактные юридические документы, напрямую не связанные с практической экономической деятельностью государства, внедрение конституционной экономики является принципиальным и критически важным моментом для демократического развития государства и общества этих стран. При этом мы не принимаем во внимания научные и политические рассуждения, ссылающиеся на успешное индустриальное развитие СССР при диктатуре Сталина, Чили при Пиночете, и, наконец, экономические успехи современного полудиктаторского Китая. В XXI в. уже нельзя аргументировать доводами развития экономики за счет элементарных свобод человека, его права на счастье и личное благополучие.

По крайней мере, в России, где несколько поколений подряд прожили в фактической (по сравнению с уровнем передовых стран) нищете и страхе перед властью.

Конституционная экономика необходима в первую очередь для государств переходного периода, где не сложилась еще традиция уважения к конституционным нормам и принципам в практике государственной деятельности при принятии экономических решений.

Очень большое значение имеет конституционная экономика для межгосударственных интеграционных объединений. Европейский Союз носил и носит, в первую очередь, экономический характер, но и для его успешного развития понадобилась Конституция ЕС, вокруг окончательного принятия которой идет в настоящее время серьезная борьба. Стало ясно, что дальнейшее успешное экономическое развитие Европы невозможно без внедрения в жизнь принципов и норм юридического документа типа конституции. Интересны и конституционные поиски последних 15—20 лет, когда в ЕС по инициативе практиков-финансистов возникла концепция, полностью соответствующая подходам конституционной экономики и связанная с принципом независимости центральных банков от других органов власти. В этой инициативе отчетливо проявила себя одна из главных идей конституционной экономики — финансовые
средства государства являются достоянием не государства, а народа. А значит, они должны расходоваться в соответствии с конституцией страны — единственного правового акта, автором которого является непосредственно «Мы, народ», как это указано в преамбулах конституций России и США.

Эта абстрактная идея, оказывается, имеет конкретное финансовое содержание, как, впрочем, и вся конституционная экономика. Независимость центральных банков практически закреплена уже в законодательстве ряда ведущих стран и даже отчасти в ст. 75 Конституции РФ и еще ждет от научного направления конституционной экономики своего теоретического обоснования. Об этом прямо сказал на симпозиуме по случаю 200-летия Банка Франции в 2000 г. его тогдашний глава Жан-Клод Трише: «Мы еще дождемся нового Монтескье, который продемонстрирует, что современная демократия сейчас естественным путем идет рука об руку с непартийной независимой финансовой властью…». Далее он заявил, что центральные банки не входят ни в какую ветвь власти и ответственны непосредственно перед народом, гражданами страны. Традиционная доктрина разделения властей в данном случае дополняется и развивается не через традиционное конституционное право, а с помощью подходов конституционной экономики. Центральный Банк ЕС фактически независим в рамках вышеуказанной концепции. Экономическая реальность ставит перед традиционным российским конституционным правом новые вопросы, без своевременного ответа на которые оно может быстро превратиться в науку (и учебную дисциплину) вчерашнего дня со всеми вытекающими последствиями. Тем более, что в мире само понятие конституционализма шире нашего, российского.

Например, Конституция ЕС не является конституцией в смысле Основного закона государства — единственном широко принятом в русском языке. Мы уже неоднократно обращали внимание на то, что слово «конституция» имеет в английском языке намного больше общепринятых значений, куда входят не только конституции государств, но и уставы корпораций, общественных организаций, а также неформальные и неписанные правила клубов, групп по интересам, традиций семей и т.д.

Поэтому мы выделяем и используем в российской модели научного направления «конституционная экономика» только понятие «конституция» в смысле Основного закона государства, как это принято в современном русском языке. Интересно отметить при этом роль конституционной экономики для такого интеграционного (сегодня, к сожалению, скорее дезинтеграционного) межгосударственного образования, как Содружество Независимых Государств. Поскольку разрушение многовековых хозяйственных связей привело к ухудшению благосостояния людей и упадку уровня производства в странах СНГ, а также с учетом важности сохранения сложившегося столетиями геоэкономического пространства в интересах будущих поколений (к чему обязывает, например, Преамбула Конституции РФ), подход с позиций конституционной экономики является в решении вопросов СНГ обязательным для высших органов власти России, которые сейчас, сами, возможно, того не желая, фактически способствуют развалу этой организации. Проще сказать, конституционная экономика требует многофакторной экономической стратегии внутри страны и за ее пределами, а не просто конъюнктурных и часто случайных экономических решений, исходящих только из понятия сиюминутной выгоды.



¹ James Buchanan, The Domain of Constitutional Economics, Constitutional Political Economy, vol. 1, no. 1, 1990.
² James M. Buchanan, The Logical Foundations of Constitutional Liberty, Liberty Fund, Indianapolis, 1999.
³ Баренбойм П., Гаджиев Г., Лафитский В., Мау В. Конституционная экономика. М.: Юстицинформ, 2006.

Поделиться в социальных сетях


Комментарии

Комментариев еще нет, вы можете стать первым
Добавить комментарий

Добавить комментарий

Ответить на комментарий

CAPTCHA
Отмена
Все поля являются обязательными для заполнения.
Указанный Вами E-mail опубликован не будет, но может быть использован для уведомлений, связанных с данным комментарием.
Хотите получать сообщения обо всех важных
новостях и событиях на нашем сайте?