Поправки в Закон о Конституционном Суде дополнили запретом публикации особых мнений судей

Перед принятием законопроекта во втором чтении глава профильного комитета Госдумы Павел Крашенинников пояснил, что запрет нужен «для избежания политизации конституционного процесса».

По мнению статс-секретаря ФПА Константина Добрынина, происходящее с поправками в Закон о КС – это новая правовая реальность, основной постулат которой заключается в абсолютной закрытости и непрозрачности принимаемых решений, в том числе правовых. Член Совета Адвокатской палаты города Москвы Дмитрий Кравченко, который также не согласен с подходом законодателя, подчеркнул, что право судьи на оглашение своей альтернативной позиции – это элемент его правового статуса и его свобода.

21 октября поправки в Закон о Конституционном Суде были приняты во втором чтении (№ 1024643-7). Первоначальный текст законопроекта существенно изменился.

Свобода слова и независимость судей КС под вопросом

Вечером в пятницу, 16 октября, в карточке законопроекта появилась информация о поправках, рекомендуемых к принятию. Внимание юристов сразу же привлекла новая редакция ст. 76 Закона о КС, посвященная мнениям судей. Авторы этой поправки – сенатор Андрей Клишас и глава профильного комитета Госдумы Павел Крашенинников.

По действующему закону мнения и особые мнения должны быть опубликованы в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации» вместе с соответствующим решением КС. Они также размещаются на сайте Суда в одном файле с решением. В новой редакции исключается упоминание о необходимости опубликования мнения и появляется запрет для судьи КС «обнародовать особое мнение или мнение в какой-либо форме или публично на него ссылаться».

Ряд поправок, появившихся ко второму чтению, также налагают существенные ограничения на судью КС: запрет критиковать решения Суда «в какой бы то ни было форме» и высказываться по поводу вопроса, который «может стать предметом рассмотрения» в КС (даже если такой вопрос не изучается и не принят к рассмотрению). При этом не только судьи, но и любые другие лица, присутствовавшие при решении вопроса о принятии обращения к рассмотрению или на закрытом совещании, не вправе разглашать содержание дискуссии и результаты голосования. В том числе не могут обнародовать «свое несогласие с принятым решением в какой бы то ни было форме».

20 октября член СПЧ Наталия Евдокимова опубликовала обращение 19-ти членов Совета к Президенту России. «Публичное выражение особого мнения судьи Конституционного Суда важно не столько для сторон конституционного судопроизводства, сколько для самого судейского сообщества, гражданского общества, законодателя, для развития права. Запрет на опубликование и какое-либо иное обнародование особого мнения судьи Конституционного Суда практически лишает судей одного из важнейших конституционных прав и делает бессмысленным сам институт особого мнения судьи», – сказано в документе. Среди тех, кто подписал документ, указан вице-президент ФПА, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник.

Еще до второго чтения «АГ» направила запрос в пресс-службу КС с просьбой прокомментировать поправку об особом мнении. Однако в пресс-службе сообщили, что, по действующему Закону о КС, Суд не вправе комментировать поправки, пока они находятся «на стадии законопроекта».

«Это нужно для избежания политизации конституционного процесса»

Выступая на заседании Госдумы, Павел Крашенинников обратил внимание на то, что к принятию рекомендуется поправка, согласно которой председатель КС и его заместители могут назначаться президентом не обязательно из числа судей КС. «Это все в соответствии с Конституцией», – подчеркнул депутат.

По предложению депутатов Сергея Иванова (ЛДПР) и Юрия Синельщикова (КПРФ) поправка об особом мнении была вынесена на отдельное голосование.

«Даже те из вас, если <…> доведется попасть в Конституционный Суд и вы будете там представлять интересы Государственной Думы <…>, вам тоже будет запрещено все это комментировать. И вот эти все вещи проходят под эгидой того, что мы приводим все в соответствие с Конституцией. Где в Конституции про это написано?» – возмутился Сергей Иванов.

Юрий Синельщиков отметил, что в последнее время судьи КС и так достаточно редко используют право на особое мнение. «А теперь его не будет вообще. Это, я считаю, грубое нарушение принципа гласности», – подчеркнул депутат.

В свою очередь Павел Крашенинников отметил, что, в отличие от многих других судебных решений, акты КС не подлежат обжалованию. «Особое мнение может ли [высказать] судья? Да, конечно, может! Но в данном случае он его высказывает, и "отписывает", как говорят судьи, и, соответственно, оно прикладывается к документам, которые посвящены данному делу», – сказал председатель профильного комитета.

Необходимость принятия поправки он объяснил так: «Это нужно для избежания политизации конституционного [судебного] процесса. И это единственное, для чего это нужно».

Упомянул Павел Крашенинников и о зарубежной практике. По его словам, особое мнение развито в англо-саксонской правовой системе, а не в европейских странах: «Могу просто привести примеры стран, где особое мнение не публикуется. Австрия, Бельгия, Италия, Люксембург, Франция. В Ирландии прямо в самой Конституции написано, что этого делать ни в коем случае нельзя. Это сделано исключительно для того, чтобы это решение было системное и цельное, и постольку, поскольку <…> его уже нельзя где-то опротестовать, соответственно, чтобы оно исполнялось и чтобы оно действовало беспрекословно».

Большинством голосов поправка была принята. Законопроект в целом также прошел второе чтение. 

Адвокаты законодателя не поддерживают

Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов Константин Добрынин отметил, что происходящее с поправками в Закон о Конституционном Суде – это уже устоявшаяся тенденция и новая правовая реальность, в которой мы все живем: «Основной ее постулат заключается в абсолютной закрытости и непрозрачности принимаемых решений, в том числе правовых». Особые мнения – это локомотив развития права в любой стране, правовое просвещение в чистом виде, убежден адвокат: несогласные с решением судьи показывают его слабые места, алогичность, а порой и ошибочность подхода большинства.

«Государство может и должно посадить за измену, но не может требовать любви к себе. Если такое требование появится, это будет не просто редактура Основного Закона, а радикальная смена модели правопорядка, сложившейся в России. Все мы, юристы, – даже иногда, возможно, не согласные в деталях обоснования, – зачитывались подобными мнениями и учились на них. Теперь этого не будет, а значит, шансы России превратиться из страны благодати в страну закона сжимаются как шагреневая кожа», – подчеркнул Константин Добрынин.

Руководитель конституционной практики АК «Аснис и партнеры» МГКА Дмитрий Кравченко также считает, что таблица поправок к принятию примечательна именно частью о запрете публикации особых мнений и критики решений суда. «Я разделяю мнение той части сообщества, которая считает введение подобных запретов необоснованным. И аргументация о том, что особые мнения подрывают авторитет суда, мне кажется неубедительной», – указал эксперт. Напротив, полагает он, демонстрация того факта, что решения высших судов принимаются по действительно сложным вопросам в ходе сложной правовой дискуссии (а именно это подчеркивают мнения судей), только укрепляет этот авторитет.

Интересен, по словам Дмитрия Кравченко, и собственно конституционный аспект этого вопроса: «КС многократно указывал на то, что статус судьи должен обеспечиваться правовой защитой, уровень которой не может снижаться. В этом смысле право судьи на оглашение своей альтернативной позиции – это, безусловно, элемент его правового статуса, его свобода. Оснований для ограничения этого права я не вижу. Падение авторитета суда в стране из-за особых мнений, которое бы обосновывало сужение судейской свободы, насколько мне известно, никем не декларируется».

При этом, добавил эксперт, обращают на себя внимание и процедурные вопросы: «Удивляют темпы принятия столь важных конституционных решений – когда принципиальные поправки в конце недели внезапно появляются из недр комитета, а уже в середине следующей рассматриваются во втором чтении». Столь существенные изменения конституционного законодательства заслуживают более вдумчивой и широкой дискуссии, считает Дмитрий Кравченко. Тем более, что никаких оснований принимать эти поправки в срочном порядке нет.