Уголовный процесс нередко сопровождается противостоянием между защитником и судьей. Как правило, это связано с высокой конфликтностью таких судебных разбирательств, в которых обвиняемый не признаёт вину. Уровень накала страстей достигает своей высшей точки из-за воспрепятствования профессиональной деятельности адвоката во время судебного заседания как со стороны государственного обвинителя, так и со стороны суда. Анализ поступающих в Адвокатскую палату города Москвы писем это только подтверждает – количество частных постановлений, обращений судей и жалоб следователей на протестное поведение адвокатов ежегодно увеличивается.
Член Совета Адвокатской палаты города Москвы Дмитрий Харитонов попытался разобраться в природе конфликта между судьей и адвокатом и определить допустимые пределы протестного поведения. Дмитрий Валерьевич выражает мнение о том, что требование к защитнику повиноваться любым требованиям председательствующего выдвигается без учёта того, что и судья в конфликтной ситуации может быть неправ.
Сегодня мы с сожалением можем констатировать тот факт, что активное и неравнодушное, порой эмоциональное поведение адвоката в процессе, направленное на защиту обвиняемого всеми допустимыми и доступными способами, воспринимается как неуважение к суду. А заявление многочисленных ходатайств и возражений – как невыполнение «законных» распоряжений председательствующего, который нередко запрещает адвокату выступать с ними, ссылаясь, например, на то, что «прошла стадия заявления ходатайств» или «защита не имеет права заявлять ходатайства на стадии представления доказательств стороной обвинения». На мой взгляд (а также с точки зрения законодательства), это в корне неверно, поскольку председательствующий судья должен быть беспристрастным, обеспечивая состязательность и равноправие сторон. Возлагая на него обеспечение соблюдения порядка в судебном заседании, закон в то же время требует обеспечить и реализацию участниками процесса своих прав и законных интересов. Суд не является органом преследования, он не должен выступать на стороне обвинения или стороне защиты. И если из-за неисполнения этих обязанностей были ущемлены права подсудимого, то председательствующий судья именно в силу своего статуса несет за это ответственность в первую очередь.
Как показывает опыт, установленные Конституцией и уголовно-процессуальным законом принципы состязательности и равноправия сторон часто не соблюдаются во время представления письменных доказательств. Сторона обвинения всегда представляет доказательства первой, зачастую оглашая только опись представленных доказательств, не раскрывая их содержание и тем более – доказательственное значение. Сторона защиты вынуждена на это реагировать. Адвокат должен настаивать на детальном представлении доказательств и их исследовании по существу. Это необходимо как для доверителя, чтобы он знал, какие доказательства положены в основу обвинения и мог их опровергать, так и для суда, который изначально ознакомлен только с обвинительным заключением, в котором следствие указывает лишь выгодные цитаты из письменных доказательств, используя фрагменты документов вне контекста. Зачастую при оглашении документа целиком обвинительное заключение и само обвинение приобретают другой смысл, а доказательства обвинения превращаются в доказательства защиты. Однако суд, из ложно понятых соображений процессуальной экономии или по другим причинам, иногда не дает защите возможности участвовать в исследовании представленных обвинением доказательств. Это, в свою очередь, означает, что суд отказывается выполнять свои прямые обязанности, установленные главами 2, 11 и 35 УПК РФ.
Нередки случаи, когда сторона обвинения представляет письменные и иные доказательства в ходе допроса свидетелей обвинения, а защита считает необходимым предъявить этим свидетелям другие, еще не исследованные в суде доказательства, для получения ответов на важные для неё вопросы. Суд отказывает защите в исследовании и представлении таких документов свидетелю, ссылаясь на то, что на этапе представления доказательств обвинением защита не имеет права ничего исследовать. Тем самым суд лишает защиту возможности эффективно вести допрос свидетеля, а в повторном вызове этого свидетеля тоже отказывает.
В таких случаях защитник должен уважительно, но настойчиво выполнять свои профессиональные обязанности, обращая внимание суда не необходимость именно исследования доказательств обвинения, как и указано в законе, не сводя его только к оглашению описи материалов уголовного дела. Адвокату также следует настаивать на своем праве полноценно участвовать в исследовании всех доказательств, даже если это не нравится стороне обвинения, и, по мнению суда, затягивает процесс.
В каждом уголовном деле решается судьба человека, поэтому в судебном заседании должны быть подробно изучены как изобличающие доказательства, так и оправдывающие, а это часто одни и те же доказательства, только представленные по-разному.
Зачастую судьи считают, что статьи 257 и 258 УПК РФ устанавливают «порядок осуществления правосудия в ходе судебного разбирательства». С этим невозможно согласиться, так как эти статьи устанавливают только регламент судебного заседания и меры по обеспечению его соблюдения всеми участниками процесса. В регламенте указаны такие простые правила, как обязанность вставать при входе судей и обращении к ним. При этом суд не может произвольно лишать защиту возможности представлять доказательства и участвовать в их исследовании, ссылаясь на указанные статьи (а такое довольно часто случается). Обязательность распоряжений председательствующего не означает, что такие распоряжения могут быть незаконными и/или дискриминационными.
Последующее протестное поведение адвоката, выраженное в несогласии с действиями председательствующего судьи, не может повлечь ответственности адвоката, поскольку является правомерным реагированием защитника на действия суда, прямо предусмотренным уголовно-процессуальным законом. И суд обязан разъяснить наличие такого права (ст. 11, 16 УПК РФ) и обеспечить его беспрепятственную реализацию подсудимым и защитником.
Вместе с тем, обязательным профессиональным требованием к адвокату является корректная форма такого поведения, недопустимость оскорбительных высказываний, использование сниженной лексики.
Законное протестное поведение адвоката может быть, в частности, выражено в заявлении многочисленных ходатайств в любой момент процесса, несмотря на возражения председательствующего. Опять же, это не означает, что адвокат может перебивать, кричать, срывать судебное заседание. Это означает, что он должен проявлять необходимую настойчивость, особенно в ответ на противодействие его работе. П. 6 ч. 3 ст. 259 УПК РФ предусматривает обязанность суда отразить в протоколе судебного заседания все заявления, возражения и ходатайства участвующих в уголовном деле лиц. Фиксация этих обращений необходима для того, чтобы в дальнейшем вышестоящие суды могли проверить обоснованность и законность действий и решений суда первой инстанции, в том числе в случаях, когда были заявлены и возражения на действия суда. Если суд игнорировал последовательные и законные возражения защиты, не устранял нарушения прав участников судебного заседания, это является основанием для реагирования вышестоящего суда.
Обстановка в уголовном процессе часто является сверхнапряжённой и не располагает к умиротворению и эмоциональному комфорту. Тем не менее, адвокатам в судебном заседании нужно быть максимально терпимыми и вежливыми, несмотря на накал страстей, контролировать свои эмоции. Некоторые судьи не готовы воспринимать эмоциональные выражения адвокатов, расценивая их как неуважение к суду. А в соответствии со ст. 258 УПК РФ при неподчинении защитника распоряжениям председательствующего суд сообщает об этом в адвокатскую палату.
Этого адвокатам, соблюдающим закон и профессиональные требования, бояться не стоит. Совет Адвокатской палаты города Москвы и Квалификационная комиссия скрупулёзно рассматривают каждое дисциплинарное производство. Органы адвокатского самоуправления состоят из практикующих адвокатов, которые хорошо знают и понимают, что протестное поведение добросовестного адвоката в судебном заседании чаще всего вызвано воспрепятствованием его профессиональной деятельности.
Так, в одном из частных постановлений суда, поступивших в Адвокатскую палату города Москвы, было указано: «…в судебных заседаниях при исследовании доказательств стороны обвинения и оглашении государственным обвинителем письменных материалов уголовного дела, защитник – адвокат допускала многочисленные реплики по оглашенным материалам, а также заявляла ходатайства о недопустимости доказательств, в связи с чем председательствующим неоднократно делались замечания защитнику за нарушение регламента судебного заседания; при этом защитнику также было разъяснено, что она вправе после того, как государственный обвинитель огласит все письменные материалы дела, высказать свои замечания и дополнения по ним, а также заявить ходатайства о недопустимости доказательств. Однако защитник, несмотря на замечания со стороны председательствующего, продолжала высказывать реплики и заявлять ходатайства о недопустимости доказательств, препятствуя председательствующему судье ведению процесса, на замечания председательствующего не реагировала».
Совет при разрешении этого дисциплинарного производства учёл, что в части 1 ст. 120 УПК РФ прямо указано, что ходатайство может быть заявлено в любой момент производства по уголовному делу, не содержится в УПК и каких-либо запретов на заявления ходатайств на этапе оглашения материалов дела государственным обвинителем. Ходатайства заявлялись адвокатом корректно, государственного обвинителя она не перебивала. А статья 244 УПК РФ устанавливает, что в судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях. Требования председательствующего не заявлять ходатайства или заявлять на какой-то другой стадии процесса являются незаконными.
Совет согласился с доводами адвоката о том, что такое исследование доказательств обвинения, при котором у защиты не было возможности высказываться о них, нарушало право ее доверителя на защиту. Совет отметил, что защитник участвует в исследовании доказательств (ч. 1 ст. 248 УПК), а применительно к осмотру вещественных доказательств он вправе обращать внимание суда на обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 284 УПК). Соответственно, и при исследовании письменных доказательств адвокат могла обращать внимание суда на содержание документа. «Такие действия адвоката являются правомерными, они направлены на реализацию процессуальных прав защитника и не могут расцениваться как препирательство с председательствующим судьей, воспрепятствование ведению судебного заседания или проявление неуважения к суду», – говорится в Решении Совета. Дисциплинарное производство было прекращено.
Считаю, что Совет совершенно правильно дал оценку действиям адвоката, подчеркнув, что профессиональная деятельность, направленная на защиту обвиняемого, не может расцениваться как нарушение регламента судебного заседания. Эффективным механизмом в защите права на заявление ходатайств, на мой взгляд, является заявление возражений на действия председательствующего со стороны защитника или обвиняемого с обоснованием своей позиции. Стоит помнить, что не основанное на законе ограничение процессуальных прав стороны защиты является нарушением права подсудимого на защиту, влекущее отмену приговора по основанию, предусмотренному п. 4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ.
Протестное поведение адвоката в судебном заседании, вызванное воспрепятствованием его профессиональной деятельности и направленное на обеспечение возможности надлежащего осуществления защиты доверителя, выраженное в корректных формах, не может расцениваться как неуважение к суду и в полной мере соответствует обязанности адвоката честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми незапрещенными законодательством Российской Федерации способами (п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Более того, Кодекс профессиональной этики адвоката (п. 1 ст. 8) предписывает исполнять эту обязанность принципиально и активно, пункт 14 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве гласит о том, что заявление возражений при наличии оснований является обязанностью адвоката, а не только его правом. Следует помнить, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещаются (п.1 ст. 18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). Адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии) (п.2 ст. 18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). И адвокат, действовавший в соответствии с разъяснениями Совета относительно применения положений настоящего КПЭА, не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности (п. 3 ст. 18 КПЭА).
Московский Совет присяжных поверенных более ста лет назад разъяснил: «Указывая на беззаконие и злоупотребления и называя вещи своими именем, присяжный поверенный лишь исполняет свой прямой долг, который возложен на него законом». (А.Н. Марков «Правила адвокатской профессии в России». М. 1913). Данное разъяснение не утратило свою актуальность и является одной из важных традиций адвокатской деятельности.