Адвокат Л. заключила со своим доверителем В. ряд соглашений об оказании юридической помощи, однако не предприняла никаких действий по оказанию этой юридической помощи, за что Советом Адвокатской палаты Москвы была лишена адвокатского статуса.
В результате дисциплинарного разбирательства было установлено, что в декабре 2023 года адвокат Л., находясь в приемной по оказанию бесплатной юридической помощи Адвокатской палаты города Москвы, проводила прием граждан, в числе которых был заявитель В. В ходе приема адвокат Л. разъяснила В., что по интересующим его вопросам бесплатная юридическая помощь оказана быть не может.
Через месяц адвокат Л. заключила с заявителем В. Соглашение №1 об оказании юридической помощи, в соответствии с которым адвокат Л. приняла на себя обязательство оказать В. следующую юридическую помощь: «юридическая консультация, правовой анализ ситуации с изучением документов, представление интересов при ознакомлении с материалами двух наследственных дел у нотариуса, подготовка и подача искового заявления по вопросу наследства, представление интересов в двух судебных заседаниях по делу». По условиям соглашения, вознаграждение адвоката Л. составляло 148 тыс. рублей. Соглашение также предусматривало возмещение В. адвокату Л. ее почтовых расходов, стоимости проезда в суды Московской области (если потребуется), подтвержденные квитанциями.
В день заключения Соглашения доверитель В. выдал нотариальную доверенность, которой уполномочил адвоката Л. представлять его интересы во всех судах судебной системы РФ со всеми полномочиями, предоставленными истцу, ответчику, третьему лицу.
Спустя еще один месяц адвокат Л. заключила с В. дополнительное Соглашение №2 об оказании уже бесплатной юридической помощи, по которому адвокат Л. приняла на себя обязательство по оказанию доверителю бесплатной для него юридической помощи в рамках государственной системы бесплатной юридической помощи в виде правового консультирования в письменной форме, составление заявления, жалобы, ходатайства, иных документов по вопросу предоставления жилого помещения по договору социального найма или представление интересов гражданина в судах, государственных или муниципальных органах, организациях по вопросу предоставления жилого помещения по договору социального найма.
В конце февраля 2024 года адвокат Л. заключила с заявителем В. Соглашение №3 об оказании юридической помощи, по которому Л. приняла на себя обязанность оказать доверителю В. юридическую помощь по подготовке заявления о банкротстве физического лица. По соглашению №3 вознаграждение адвоката было установлено в размере 38 тыс. рублей. Кроме того, соглашением предусматривалось, что доверитель возмещает адвокату расходы, связанные с исполнением соглашения: почтовые расходы, подтвержденные почтовыми квитанциями.
Заявитель В. с января по февраль 2024 года оплатил адвокату Л. 190 тыс. рублей. Позднее В. выдвинул против Л. дисциплинарные обвинения, в том числе в бездействии, а именно в несовершении каких-либо действий по оказанию юридической помощи по всем перечисленным соглашениям об оказании юридической помощи.
Адвокат Л. своевременно и надлежащим образом была уведомлена АПМ о возбуждении в отношении нее дисциплинарного производства по жалобе ее доверителя В., ей неоднократно предлагалось представить пояснения по существу выдвинутых в отношении нее заявителем дисциплинарных обвинений, представить материалы адвокатского производства.
В сентябре 2024 года от адвоката Л. поступило электронное сообщение, в котором она просила приобщить к делу в Квалификационной комиссии несколько скриншотов ее переписки с В., подтверждающие, что его переводы “ХХ.02.2024 г. (2 скриншота) и ХХ.02.2024 г. (один скриншот) были на почтовые расходы». В ноябре 2024 года от адвоката поступило заявленное в электронной форме ходатайство следующего содержания: «Прошу приобщить к материалам дисциплинарного производства по жалобе В. документ об оплате мной взносов в адвокатскую палату города Москвы». Каких-либо иных пояснений по существу выдвинутых заявителем В. дисциплинарных обвинений, а также материалов адвокатского производства от адвоката Л. в АПМ не поступило.
Учитывая характер выдвинутого заявителем В. в отношении адвоката Л. дисциплинарного обвинения, Совет отметил, что обязанность по доказыванию факта оказания юридической помощи В. в данном случае лежит на адвокате Л. и не может быть возложена на заявителя В., поскольку отрицательные факты (несовершенные действия, несостоявшиеся события), как правило, не оставляют материальных следов, что делает фактически невозможным представить какие-либо доказательства этому.
В ходе дисциплинарного производства Совет отметил, что в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» на портале судов общей юрисдикции города Москвы, на портале «Электронное правосудие», а также на официальном сайте Единого федерального реестра сведений о банкротстве какие-либо сведения о поданных В. заявлениях, ходатайствах или иных процессуальных документах отсутствуют. При этом одно из трех заключенных адвокатом Л. с заявителем В. соглашений об оказании юридической помощи было заключено в рамках системы бесплатной юридической помощи. В связи с этим, в соответствии с ч. 7 ст. 18 ФЗ«О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации» адвокат Л. должна была представить в Адвокатскую палату города Москвы отчет об оказании В. бесплатной юридической помощи. Однако такого отчета ею представлено не было, что также подтверждает ее бездействие по указанному Соглашению.
При таких обстоятельствах Совет, согласившись с Квалификационной комиссией, признает установленным, что с момента заключения с В. трех соглашений об оказании юридической помощи и до настоящего времени адвокат Л. не обращалась в суды с какими-либо исковыми заявлениями от имени В., в Арбитражный суд города Москвы – с заявлением от имени В. о признании его банкротом, а также не обращалась в многофункциональные центры оказания государственных услуг города Москвы с заявлением от имени В. о его банкротстве во внесудебном порядке. Не представлено адвокатом Л. и доказательств совершения каких-либо иных действий, направленных на исполнение принятых на себя перед В. обязательств. Тем самым адвокат Л. не исполнила требования пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката: честно, разумно, добросовестно, квалифицированно исполнять свои обязанности, активно защищать интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами.
Установленные в ходе рассмотрения дисциплинарного производства и описанные выше обстоятельства убедительно свидетельствуют о том, что адвокат Л. не обладает необходимыми для осуществления адвокатской деятельности профессиональными и этическими качествами, ее профессиональное поведение характеризуется крайней степенью недобросовестности, прямо противоречит призванию и назначению адвоката, а также фундаментальным требованиям к адвокатской деятельности. Совет особо обратил внимание и на то, что при заключении с заявителем В. соглашений об оказании ему юридической помощи адвокату Л. заведомо было известно о том, что он является инвалидом II группы, не имеющим возможности самостоятельно отстаивать свои права и интересы и доверившим их отстаивание ей как независимому профессиональному советнику по правовым вопросам. Однако адвокат Л., получив от В. авансом вознаграждение по заключенным с ним соглашениям об оказании юридической помощи, не предприняла никаких действий, направленных на исполнение профессиональных обязанностей перед доверителем.
В результате Совет пришел к выводу о несовместимости профессионального поведения адвоката Л. с принадлежностью к адвокатскому сообществу и, следовательно, о необходимости применения к ней меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. По решению Совета, спустя три года Л. может быть допущена к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката.
Читать решение Совета полностью.