Как установлено в результате дисциплинарного разбирательства, адвокат Л. осуществляла защиту К. В одном из судебных заседаний К. указал на наличие расхождения позиций со своим защитником – адвокатом Л. по представлению доказательств, в связи с чем она просила его отказаться от нее. Данный отказ был принят судом, адвокат Л. была освобождена от дальнейшей защиты К.
В обращении заявителя — судьи — против адвоката Л. выдвигаются дисциплинарные обвинения в ее фактическом уклонении от принятой на себя защиты подсудимого К., непринятии мер по согласованию с ним позиции по делу. В обращении также указано, что адвокат Л. занимала по уголовному делу позицию, противоположную позиции К.
Адвокат Л. с выдвинутыми в отношении нее дисциплинарными обвинениями не согласилась и указала, что накануне судебного заседания она, согласно выработанным совместно с К. тактике и стратегии защиты, подготовила и направила ему проекты письменных ходатайств, которые предполагала заявить в судебном заседании: о приобщении к материалам уголовного дела документов, имеющих значение для уголовного дела, о вызове свидетелей и об исследовании конкретных материалов дела. Содержание этих проектов ходатайств не устроило К., поскольку он изменил ранее согласованную с ней позицию защиты. Поэтому он отказался заявлять подготовленные ею ходатайства и согласовывать с ней свои действия по представлению доказательств, что лишало адвоката Л. возможности оказывать ему квалифицированную юридическую помощь. Перед судебным заседанием адвокат пыталась убедить доверителя в целесообразности заявления подготовленных ею ходатайств, но он вновь ответил отказом и от дальнейшего общения с ней отказался. В судебном заседании К. заявил об отказе от Л., адвокат это заявление поддержала, а суд его удовлетворил. Л. настаивала, что не занимала по уголовному делу позицию, противоположную позиции К. Она полагает, что обращение судьи в Адвокатскую палату города Москвы вызвано не озабоченностью соблюдением прав К., а собственными соображениями по ее устранению из уголовного дела.
Эти объяснения адвоката ничем не опровергнуты.
Согласно ч. 7 ст. 49 УПК РФ адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого. Подпунктом 2 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката установлен запрет адвокату занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного. В соответствии с п. 5 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (Принят VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 года) адвокат должен согласовать с подзащитным позицию по делу.
Сопоставляя профессиональное поведение адвоката Л. с приведенными выше требованиями, Совет пришел к выводу о том, что они были ею соблюдены. Кроме того, Совет отметил, что в соответствии с п. 1 ст. 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Действуя в этом статусе, он самостоятельно определяет круг юридически значимых действий, которые следует совершить в интересах доверителя при оказании ему юридической помощи. По этой причине избранные адвокатом стратегия и тактика ведения дела не могут служить основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности.
По мнению адвоката Л., заявление ходатайств иного содержания и в иной редакции противоречило бы тактике и стратегии защиты К. Она пыталась убедить его в этом, но он остался при своем мнении и отказался от ее юридической помощи. Она поддержала этот отказ.
При таких обстоятельствах Совет пришел к выводу об отсутствии оснований для выводов об уклонении адвоката Л. от осуществления защиты К., о неисполнении ею обязанности по согласованию с ним позиции по делу и о занятии ею позиции по делу, противоположной позиции К.
На основании изложенного Совет прекратил дисциплинарное производство.
Ознакомиться с полным текстом Решения.