Повышение квалификации адвокатов - надежный путь к профессиональной безопасности (на примере опыта АП Москвы)

Российские органы адвокатского корпоративного самоуправления стремятся последовательно проводить в жизнь предписание ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — ФЗ) о том, что адвокат обязан постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию (пп. 3 п. 1 ст. 7 ФЗ). С этой целью Советом ФПА РФ разработана и утверждена Единая методика профессиональной подготовки и переподготовки адвокатов и стажеров адвокатов, в партнерстве с Российской академией адвокатуры и нотариата учреждены Высшие курсы повышения квалификации адвокатов, а региональные палаты организуют учебу адвокатов — членов этих палат как собственными силами, так и с привлечением специалистов из других регионов.

Такая целенаправленная политика руководящих органов адвокатского сообщества может стать серьезным козырем в диалоге с государством, отдельные представители которого порой проявляют чрезмерную активность в желании подрегулировать деятельность сравнительно небольшой в общероссийском масштабе адвокатской корпорации. Между тем, принципы независимости, самоуправления и корпоративности предполагают, что адвокатура может самостоятельно решить многие проблемы внутри сообщества, включая вопросы повышения квалификации его членов и контроля за этим процессом, предоставив государству возможность направить свои усилия в более проблемные русла.

Адвокатская палата г. Москвы не остается в стороне от выполнения обязанностей, связанных с обеспечением адвокатам возможности повысить свою квалификацию, а для «молодых» адвокатов, принятых в члены Адвокатской палаты г. Москвы в результате успешной сдачи квалификационного экзамена, организует специальные занятия.

Первая тема таких занятий условно названа «Правила профессиональной безопасности в работе адвоката». Знакомство с этими вопросами занимает не менее 10 академических часов и предполагает получение «молодым» адвокатом практических ориентиров в безопасной организации и ведении профессиональной деятельности.

Рассмотрение вопросов целесообразно начинать с указания на обязанность адвоката постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию, описания существующих возможностей повышения квалификации. Далее следует напомнить, что адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам, и назвать базовые нормы, гарантирующие профессиональную независимость адвоката (п. 1 ст. 2, ст. 18 ФЗ, абз. 1 п. 2 ст. 19, п. 4 ст. 20 КПЭА).

Принимая во внимание, что совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации постоянно принимает в пределах своей компетенции решения нормативного характера, упорядочивающие жизнедеятельность корпорации, чрезвычайно важно познакомить «молодых» адвокатов с ключевыми решениями. Это значительно продуктивнее, чем потом возбуждать дисциплинарные производства и уличать их в незнании решений совета адвокатской палаты.

Вновь принятому адвокату в течение трех месяцев необходимо избрать форму адвокатского образования для осуществления адвокатской деятельности, но впоследствии адвокат может неоднократно эту форму изменять, «мигрируя» внутри палаты. В целях упорядочения данных «миграционных» процессов Совет АП г. Москвы 31 марта 2005 г. принял решение № 51 «Об изменении членства в адвокатском образовании», распространив на эти процессы действие положений п. 6 ст. 15 и пп. 5 п. 2 ст. 17 ФЗ.

Адвокату следует понимать, что выполнение обязанности ежемесячно отчислять за счет получаемого вознаграждения средства на общие нужды адвокатской палаты в порядке и в размерах, которые определяются собранием (конференцией) адвокатов адвокатской палаты соответствующего субъекта Российской Федерации (пп. 5 п. 1 ст. 7 ФЗ), не связано с наличием или отсутствием у адвоката дохода. В данном случае действует презумпция наличия у адвоката ежемесячного дохода, а потому адвокату как самозанятому гражданину следует ответственно подходить к планированию исполнения своих финансовых обязательств перед сообществом, помня, что полная финансовая независимость адвокатуры от государства, наряду с организационными и процессуальными гарантиями, — это основа независимости сообщества.

Адвокату следует помнить о некоторых существующих этических ограничениях в сфере занятости неадвокатскими делами (п. 1 ст. 2 ФЗ, п. 2, 3, 4 ст. 9 КПЭА). При этом необходимо пояснить, каковы пределы осуществления адвокатом предпринимательской деятельности. Любопытна и практика других региональных палат. Например, Совет АП Нижегородской области, рассматривая одно дисциплинарное производство, пришел к выводу о возможности принятия выполнения адвокатом функций арбитражного управляющего. Президиум Высшего арбитражного суда РФ при рассмотрении конкретного дела пришел к выводу о правомерности выполнения лицом, имеющим статус адвоката, функций третейского судьи (постановление от 31 марта 2009 г. № 17412/08).

У адвоката должно быть сформировано четкое представление о нормативной основе его профессиональной деятельности, в том числе о правовой природе Кодекса профессиональной этики адвоката, прямо отнесенного к законодательству об адвокатской деятельности и адвокатуре (п. 2 ст. 4 ФЗ).

Рассматривая сферу, на которую распространяется действие профессиональной этики адвоката, следует назвать взаимоотношения:

• с доверителем (об этом ниже);
• с другими адвокатами (п. 1 ст. 4; п. 2 ст. 8; пп. 7 п. 1 ст. 9; ст. 12; ст. 15 КПЭА). Особое внимание нужно обратить на достаточно формальное, но от этого не менее важное, предписание абз. 1 п. 4 ст. 15 КПЭА («Адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего»), о котором многие по неосмотрительности забывают, навлекая на себя «гнев» коллег. Кроме того, Советом АП г. Москвы были даны два общеобязательных разъяснения по вопросам профессиональной этики адвоката — «О конфиденциальности» и «О выступлениях в средствах массовой информации»;
• с адвокатским сообществом. Данные взаимоотношения включают участие адвоката в корпоративной жизни сообщества (например, явка на ежегодные собрания или конференции) и в отчислении средств на общие нужды сообщества;
• с государством. Можно выделить две группы отношений:
  
  1. возникающие в связи с ведением дел доверителей;
  2. возникающие в связи с необходимостью соблюдения общих предписаний и запретов, обусловленных статусом адвоката. При этом целесообразно остановиться на вопросах защиты адвокатской тайны при проведении обысков у адвокатов и в адвокатских образованиях (проанализировав известную судебную практику), а также при проведении налоговых проверок (разъяснения Совета АП г. Москвы по вопросам профессиональной этики адвоката «О сохранении адвокатской тайны при проведении налоговых проверок» от 19 июля 2007 г.; определения КС РФ от 6 марта 2008 г. № 449-О-П, от 17 июня 2008 г. № 451-О-П; Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 апреля 2006 г. по делу «Федотова против России» (жалоба № 73225/01); Постановление ФАС МО от 19 октября 2007 г. № КАА40/1096207).

Взаимоотношения адвоката с доверителем (пп. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ; п. 1 ст. 8 КПЭА) — это наиболее обширный блок информации, поскольку именно в служении законным интересам доверителя и заключается работа адвоката.
 
Формализация взаимоотношений с доверителем состоит в заключении в простой письменной форме соглашения об оказании юридической помощи (ст. 25, п. 5 ст. 21, п. 15 ст. 22, п. 5 ст. 23 ФЗ). Следует обратить внимание на то, что в соглашении необходимо четко указывать предмет поручения, не писать чрезмерно обобщенно, например, «ведение дела в судах», поскольку впоследствии такая неконкретная формулировка может стать причиной разногласий с доверителем относительно объема принятого адвокатом поручения. Соглашение (и все приложения, дополнения и изменения к нему) следует заключать в двух экземплярах, один из которых вручать доверителю, получая от доверителя на экземпляре адвоката соответствующую отметку-расписку. Изначально ошибочным является утверждение некоторых адвокатов о том, что соглашение якобы является их адвокатской тайной. Адвокатская тайна к адвокату относится только по названию и по обязанности ее хранить, а принадлежит она исключительно доверителю! Адвокат, вручающий доверителю копию соглашения, впоследствии сможет эффективно защититься от всевозможных нареканий и, зачастую, сохранить статус адвоката. Наряду с напоминанием о том, что вознаграждение адвоката вносится доверителем в кассу адвокатского образования либо перечисляется на его расчетный счет, следует отметить специальные правила выполнения поручения доверителя по распоряжению принадлежащими ему денежными средствами (п. 6 ст. 16 КПЭА). Если адвокат считает необходимым использовать не систему фиксированного гонорара, а почасовую оплату своего труда, то в соглашении либо в приложении к нему должны быть указаны ставки оплаты за конкретные виды работы, поскольку в противном случае выставление доверителю счета исходя из принципа почасовой оплаты может быть признано ненадлежащим исполнением адвокатом обязанностей перед доверителем. Поскольку адвокатская деятельность не является предпринимательской (п. 2 ст. 1 ФЗ), принципиально недопустимо включение в соглашение указаний на уплату неустоек, пени и т.п. В этом контексте совсем нелишне сослаться на опыт русских присяжных поверенных (см. Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. М.: Статут, 2003. С. 286—287. П. 937—938).

Все члены сообщества интересуются правомерностью получения так называемого «гонорара успеха» (п. 3 ст. 16 КПЭА), поэтому следует рассмотреть грани этого вопроса с учетом правовой позиции Конституционного суда РФ (Постановление от 23 января 2007 г. № 1П).

Особое внимание необходимо уделить порядку удостоверения полномочий адвоката перед третьими лицами путем предъявления ордера и/или доверенности (п. 2 ст. 6 ФЗ). При этом правильный подход состоит в том, что ордер — это разновидность доверенности, что ордер и доверенность производны от соглашения об оказании юридической помощи, подчинены ему и не имеют какого-либо самостоятельного юридического значения, кроме подтверждения воли доверителя, выраженной в соглашении об оказании юридической помощи.

Проверка адвокатом при заключении соглашения об оказании юридической помощи наличия реального или потенциального конфликта интересов, а также выявление такого конфликта в процессе ее оказания предполагают разграничение как интересов разных доверителей (пп. 2 п. 4 ст. 6 ФЗ, п. 9 ст. 10, ст. 11 КПЭА), так и личного интереса адвоката (пп. 1 и 8 п. 1 ст. 9 КПЭА). С учетом особенностей законодательной регламентации института защиты по уголовным делам (пп. 6 п. 4 ст. 6 ФЗ, ч. 7 ст. 49 УПК РФ) Совет АП г. Москвы принял специальное разъяснение по вопросам профессиональной этики адвоката «О поведении при выявившихся противоречиях в интересах подзащитных».

Взаимоотношения адвоката с доверителем в связи с выполнением его поручения предполагают соблюдение ряда общеэтических правил межличностного общения, которые для адвоката становятся частью его профессиональных обязанностей. Например, в процессе исполнения поручения доверителя адвокат должен постоянно поддерживать с ним связь, информировать доверителя о ходе выполнения поручения, по требованию доверителя представлять ему отчеты в устной или письменной (в том числе электронной) форме.

При ведении адвокатского досье следует руководствоваться утвержденными советом адвокатской палаты методическими рекомендациями (при их отсутствии или пробельности — сложившимися в адвокатуре обычаями и традициями, соответствующими общим принципам нравственности в обществе — п. 3 ст. 4 КПЭА), а также утвержденными Советом ФПА РФ 30 ноября 2009 г. Рекомендациями по обеспечению адвокатской тайны.

В целях защиты от возможных претензий со стороны доверителя адвокат должен с особой тщательностью хранить составленные им деловые бумаги; почтовые квитанции и иные документы, подтверждающие отправление (получение) корреспонденции; копии итоговых актов по делу.

Особый блок вопросов должен быть посвящен разъяснению обязательности ознакомления с протоколом судебного заседания и подаче на него, при необходимости, замечаний.

Если следование адвоката предписанию п. 6 ст. 10 КПЭА, обязывающего вернуть доверителю по окончании исполнения поручения подлинные документы и доверенность, особых вопросов не вызывает, то в силу предписания п. 7 ст. 10 КПЭА адвокаты не должны абсолютизировать порядок, поскольку презумпция достоверности документов и информации, представленных адвокату доверителем, защищает адвоката в дисциплинарном производстве, но не всегда будет надежной защитой от обвинения в фальсификации (подложности) доказательств.

При ведении с доверителем споров, в том числе судебных, относительно отработанного/неотработанного гонорара следует различать ситуации, когда:

• поручение выполнено полностью;
• поручение выполнено в части по причине:
  
  1. невозможности исполнения,
  2. отказа доверителя,
  3. отказа поверенного;
• в соглашении предусмотрено внесение нескольких сумм (каждая — за конкретную отдельную работу, например, защита на следствии, защита в суде 1-й инстанции), но к исполнению части поручений адвокат вообще не приступил (по любой причине, например, ввиду отказа доверителя) и не мог приступить (например, поскольку эта стадия процесса еще не началась).

Судебные споры с доверителем допустимы только после окончания выполнения поручения или после заявления одной из сторон о досрочном расторжении соглашения об оказании правовой помощи.
Поскольку расторжение соглашения — это законный способ завершения правоотношений, следует рекомендовать адвокату в целях наиболее безболезненного расставания с доверителем обязательно указывать в соглашении (за исключением соглашений на защиту по уголовному делу — пп. 6 п. 4 ст. 6 ФЗ, ч. 7 ст. 49 УПК) право как доверителя, так и поверенного в любой момент заявить о расторжении договора (ч. 1, 3 ст. 450 ГК РФ). Полезно предусматривать срок уведомления о расторжении договора, причем адвокату следует изначально подумать о зависимости срока от характера принятого поручения (дополнительно см. п. 9 ст. 10 КПЭА).

Рассмотрение дисциплинарных производств в АП г. Москвы потребовало провести дифференциацию расторжения соглашения на защиту по уголовному делу и отказа от защитника (ст. 52 УПК). Вопрос о правовых последствиях расторжения доверителем в период производства по уголовному делу заключенного им ранее с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи самому доверителю или назначенному доверителем лицу (обвиняемому) раскрыт в разъяснении Совета АП г. Москвы по вопросам профессиональной этики адвоката «Об основаниях прекращения участия в уголовном деле адвоката-защитника по соглашению». Кроме того, Советом АП г. Москвы утверждены разъяснения по вопросам профессиональной этики адвоката «О поведении адвоката-защитника при отказе от него» и «Об участии в делах по назначению», призванные помочь адвокатам сориентироваться в сложных этических ситуациях с учетом недостаточной законодательной регламентации и нестабильной следственно-судебной практики.

Хотя нет оснований изначально сомневаться в моральных качествах «молодых» адвокатов, не будет лишним предостеречь их от выполнения незаконных просьб доверителей (п. 1 и 2 ст. 10 КПЭА).

Рациональное планирование адвокатом своей занятости (пп. 5 п. 1 ст. 9, п. 3 ст. 1 0 КПЭА) и неявки на следственные действия и в судебные заседания (ч. 1 ст. 12, п. 1 ст. 14 КПЭА) затрагивают взаимоотношения адвоката как с доверителем, так и с соответствующим государственным органом (должностным лицом), в производстве которого находится дело.

Адвокату следует всегда знать дни своей занятости в обозримой перспективе, поскольку в судебном заседании в любой момент может быть поставлен на обсуждение вопрос о назначении сразу нескольких дат. При ведении дел в судах общей юрисдикции нужно всегда принимать меры к самостоятельному получению информации о поступлении и движении дела (объявлен перерыв, отложено, приостановлено, возобновлено и т.д.), поскольку ожидание телефонограмм, повесток и т.п. может привести к нарушению прав доверителя, а адвокат обязан следить за их соблюдением (ч. 1 ст. 12 КПЭА). Ввиду отсутствия в п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката предписания о форме, способе уведомления адвокатом следователя или суда о невозможности своей явки на следственные действия или в судебное заседание, адвокат с учетом конкретных обстоятельств вправе избрать такие форму, способ самостоятельно. При этом не должно произойти искажения информации, и последняя должна быть своевременно доведена до сведения следователя или суда, позволив им принять законное и обоснованное решение о возможности или невозможности начать (продолжить) следственные действия, рассмотрение дела в отсутствие адвоката, о замене адвоката, а также таким образом определить дату следующего следственного или судебного действия, чтобы она не совпала с ранее назначенными у этого адвоката делами в других следственных органах и судах.

В связи с тем, что телефонные звонки адвокатов судьям с просьбой отложить дело, не подтвержденные впоследствии письменными заявлениями, а также непредставление до или после неявки оправдательных документов осложняют взаимоотношения судейского корпуса и адвокатской корпорации, Советом АП г. Москвы дано разъяснение по вопросам профессиональной этики адвоката «О неявках в судебное заседание». Из казусов можно отметить, что представление адвокатом поддельного листка нетрудоспособности расценивается как неуведомление суда о причине неявки!

При совпадении дат нескольких судебных заседаний:

а) ошибочна явка адвоката не в первое по давности назначения дело, а в совпавшее;
б) ошибочна явка адвоката в ранее отложенное дело, а не в продолжающееся без перерывов на рабочие дни с перерывами только на ночное время и праздничные/выходные дни.

Если председательствующий судья отказывается согласовывать с адвокатом дату(ы) следующих судебных заседаний, то адвокату следует немедленно заявить возражения на действия председательствующего с требованием обсудить вопрос о дате с участниками процесса, а при отказе председательствующего от конструктивного сотрудничества — немедленно подать письменное заявление через экспедицию, канцелярию, по почте с указанием на нарушение процессуальных прав.

При неявке по причине расторжения соглашения об оказании юридической помощи адвокат обязан письменно уведомить следователя, судью о расторжении соглашения, иначе его поведение может быть расценено как проявление неуважения к соответствующему участнику судопроизводства. Одновременная неявка всех адвокатов, защищающих одного обвиняемого, может быть расценена как срыв следственного (судебного) действия, в то же время право обвиняемого на защиту не нарушается, если его интересы представлены хотя бы одним адвокатом (Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практическое пособие / Под ред. заместителя председателя Верховного Суда РФ А.И. Карпова. 2-е изд. М.: ЮрайтИздат, 2008. С. 314—315. П. 191).

Невозможность явки к следователю или в суд по причине болезни, по общему правилу, не освобождает адвоката от обязанности уведомить их об этом, если уведомлению не препятствовало психофизиологическое состояние адвоката. В то же время болезнь (воспалительный процесс, высокая температура) является обстоятельством, исключающим возможность продолжения адвокатом участия в судебном заседании (следственном действии), при этом волеизъявление суда (следователя) по вопросу о том, вправе ли адвокат по причине болезни покинуть зал суда (место производства следственного действия) или нет, правового значения не имеет, поскольку в силу ст. 20 и 21 Конституции РФ каждый имеет право на жизнь, никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению; в силу ст. 18 и ч. 3 ст. 56 Конституции РФ указанные права и свободы являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов и не подлежат ограничению даже в условиях чрезвычайного положения. Однако впоследствии адвокат должен подтвердить правомерность своего поведения соответствующими медицинскими документами.

Во время участия в так называемых групповых уголовных делах, в том числе тех, в которых количество подсудимых превышает количество месяцев в календарном году, адвокат не пользуется абсолютной свободой в планировании времени своего ежегодного отдыха.

Исполнение адвокатом требований закона об обязательном участии в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда предполагает неукоснительное следование не только предписаниям законодательства (ст. 50—51 УПК РФ; пп. 2 п. 1 ст. 7, пп. 45 п. 3 ст. 31 ФЗ; п. 7 ст. 15, п. 8 ст. 10 КПЭА), но и соответствующим решениям совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации (например, решения Совета АП г. Москвы от 16 декабря 2002 г. № 1, от 25 марта 2004 г. № 8). С учетом специфики работы адвокатов в г. Москве Совет АП г. Москвы решил, что адвокатские образования и адвокаты, внесенные в соответствующие реестры г. Москвы, не вправе исполнять требования органов дознания, органов предварительного следствия, прокуроров или судов об участии в уголовном судопроизводстве в качестве защитника по назначению, если перечисленные государственные органы не распространяют свою юрисдикцию на территорию г. Москвы (решение от 19 апреля 2007 г. № 33; кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 апреля 2007 г. по делу № 222971).

При вступлении по назначению в уголовное дело, в котором защиту обвиняемого осуществляет адвокат по соглашению, адвокату следует в разумных пределах проверять законность его назначения в данный конкретный момент судопроизводства (например, требования ст. 217 УПК РФ были выполнены адвокатом в отсутствие обвиняемого ранее 5 суток, которые были предоставлены следователем обвиняемому для решения вопроса о замене защитника).

Надлежащее исполнение обязанностей перед доверителем и профессиональная безопасность требуют от адвоката подачи апелляционной, кассационной жалобы на итоговый судебный акт по уголовному делу (абз. 1 п. 2, п. 4 ст. 13 КПЭА). При этом адвокату не следует пренебрегать получением от обвиняемого письменного заявления (расписки) об отказе от подачи жалобы. При оценке обоснованности соответствующих жалоб доверителей адвокатов по гражданским и арбитражным делам учитываются, в частности:

• наличие/ отмена доверенности либо наличие соответствующих полномочий в доверенности;
• оплата доверителем государственной пошлины либо предоставление адвокату соответствующих денежных средств;
• подача жалобы адвокатом-представителем и подготовка им для доверителя и от его имени проекта жалобы.

Пределы сохранения адвокатом адвокатской тайны рассматриваются, исходя из положений действующего законодательства, а также складывающейся судебной практики, поскольку необходимо защитить интересы как доверителя, так и самого адвоката (см. п. 4 ст. 6 КПЭА). В связи с правилом, установленным в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, Совет АП г. Москвы издал разъяснение по вопросам профессиональной этики адвоката «О вызове в суд для дачи свидетельских показаний адвокатов — бывших защитников на досудебном производстве». Дополнительно каждому адвокату при выборе линии своего поведения следует учитывать определения КС РФ от 6 марта 2003 г. № 108-О, от 16 июля 2009 г. № 970-О-О, кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 марта 2004 г. № 41-о04-22сп, постановление Президиума Верховного Суда РФ от 7 июня 2006 г. № 71-П06.

Широкий и интересный круг проблем касается соблюдения адвокатом этики делового общения (п. 1 ст. 4; п. 2 ст. 8; пп. 7 п. 1 ст. 9; ст. 12; ст. 15 КПЭА). Защищаясь от необоснованных претензий, адвокату целесообразно, с учетом конкретной ситуации, ссылаться на постановления Европейского Суда по правам человека от 4 декабря 2003 г. по делу «Гюндюз против Турции» (жалоба № 35071/97), от 28 октября 2003 г. по делу «П.С. против Нидерландов» (жалоба № 39657/98), от 15 декабря 2005 г. по делу «Киприану против Кипра» (жалоба № 73797/01). В первом деле оценивается использование уничижительных выражений в ходе живой дискуссии, когда нет возможности переиначить высказанное, облагородить фразу или опустить ее до того, как употребленное выражение станет достоянием публики. В двух других указано, что при привлечении адвоката к ответственности за высказывания, сделанные им при исполнении профессиональных обязанностей, следует исходить из принципа пропорциональности — соблюдать правильный баланс между необходимостью оградить авторитет судебной власти и необходимостью защитить право адвоката на свободное выражение мнения, иначе может проявиться «замораживающий эффект» по отношению к исполнению адвокатами своих профессиональных обязанностей и защите интересов клиентов в будущем.

Отдельный блок вопросов посвящен наиболее сложным (неочевидным) процессуальным вопросам дисциплинарного производства:

• отсутствие допустимого повода как основание отказа в возбуждении (прекращения) дисциплинарного производства (обратилось неуполномоченное лицо (п. 1 ст. 20 КПЭА);
• несоответствие жалобы, представления, сообщения п. 2 ст. 20 КПЭА (особое внимание пп. 6 и 7 п. 2 ст. 20 КПЭА);
• жалобы, сообщения и представления, основанные на действиях (бездействии) адвоката (в том числе руководителя адвокатского образования, подразделения), не связанных с исполнением им профессиональных обязанностей (п. 4 ст. 20 КПЭА); в жалобе, сообщении или представлении ставится вопрос о действии (бездействии) адвоката, хотя и связанном с исполнением им профессиональных обязанностей, но содержащем признаки уголовно наказуемого деяния; в жалобе доверителя ставится вопрос о разрешении гражданско-правового спора, подведомственного суду общей юрисдикции; жалобы и обращения других адвокатов или органов адвокатских образований, возникшие из отношений по созданию и функционированию этих образований (п. 5 ст. 20 КПЭА));
• основание для возбуждения дисциплинарного производства — наличие минимальных объективных признаков проступка;
• сообщение суда (судьи) в адрес адвокатской палаты является одним из поводов для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката. Установление же оснований для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности отнесено законодателем к компетенции органов адвокатского сообщества, для которых частное определение или постановление суда не имеет преюдициальной силы (определение КС РФ от 15 июля 2008 г. № 456-О-О);
• при рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия и совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации должны исходить из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований;
• диспозитивность (разбирательство в квалификационной комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, сообщении; изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, сообщения не допускаются — п. 4 ст. 23 КПЭА);
• сроки привлечения к дисциплинарной ответственности (п. 5 ст. 18 КПЭА) и особенности их исчисления (при повторных обращениях, в зависимости от времени окончания выполнения поручения доверителя);
• обжалование решения совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности (см. определения КС РФ от 1 марта 2007 г. № 293-О-О, от 24 января 2008 г. № 32-О-О).

Анализ всех перечисленных вопросов должен опираться на законодательство и сопровождаться примерами из судебной и дисциплинарной практики, что сделает профессиональное общение с коллегами не только приятным, но и удостоверительно информативным.