Право на защиту в чрезвычайных условиях

В Вестнике Адвокатской палаты города Москвы №2-2020 г. была опубликована статья адвоката, к.ю.н., управляющего партнера Адвокатского бюро города Москвы «СОСЛОВИЕ», члена Совета Адвокатской палаты Москвы С.А. Соловьева, которая называлась «Право на защиту в чрезвычайных условиях».

В ней анализируется проблема обеспечения права на защиту в условиях пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, а также сформулированы предложения о возможных изменениях уголовного и уголовно-процессуального закона, которые бы учитывали особенности осуществления уголовного судопроизводства в условиях, создающих объективные препятствия для нормального отправления правосудия.

Сегодняшняя ситуация, связанная с новым существенным увеличением количества случаев заболевания COVID-19 и возобновлением в связи с этим действия целого ряда ограничительных мер, вновь возвращает нас к этой проблематике.

Поэтому и предложения С.А. Соловьева, сформулированные им в статье, остаются актуальными.

Для более широкого ознакомления адвокатов с позицией и предложениями автора статьи, активизации дискуссии по затронутым им вопросам статья публикуется на сайте палаты.

Право на защиту в чрезвычайных условиях

Сергей Александрович Соловьев,
адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро города Москвы «СОСЛОВИЕ», 
член Совета Адвокатской палаты города Москвы,
кандидат юридических наук

11 марта 2020 г. Всемирная организация здравоохранения объявила, что распространение нового коронавируса (COVID-19) приобрело характер пандемии. Более 120 стран, включая Российскую Федерацию, несмотря на разный уровень инфицирования населения, предприняли соответствующие меры эпидемиологического характера, затрагивающие практически все сферы жизнедеятельности человека, включая отправление правосудия. Пандемия коронавируса сформировала новые запросы в отношении уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации о возможности и способах отправления уголовного судопроизводства в чрезвычайных условиях с сохранением всех гарантий защиты прав и законных интересов участников уголовного процесса. Следует отметить, что в настоящее время не принято нормативных актов, в которых бы содержались ответы на данные вопросы.

Одной из острых проблем в сложившейся чрезвычайной эпидемиологической ситуации явилось обеспечение права на защиту лиц, содержащихся в следственных изоляторах. Перед правоприменителями встал вопрос о соблюдении процессуальных сроков, как связанных с действием мер уголовно-процессуального принуждения, так и с точки зрения ст. 6.1 УПК РФ о разумном сроке уголовного судопроизводства во взаимосвязи с конституционным правом на жизнь и на охрану здоровья и медицинскую помощь (ч. 1 ст. 20 и ч. 1 ст. 41 Конституции РФ) и положениями ч. 1 ст. 9 УПК РФ, запрещающими в ходе уголовного судопроизводства создавать опасность для жизни и здоровья человека, вовлеченного в его отправление.

В то же время ситуация с пандемией COVID-19 не внесла каких-либо существенных изменений в отношение публичных органов власти к вопросам избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и продления сроков ее действия. В большинстве случаев суды не учитывали сложившуюся эпидемиологическую ситуацию при принятии решений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении сроков действия этой меры пресечения. Однако были и исключения.

Например, широкий резонанс получило решение Гатчинского городского суда Ленинградской области от 13 апреля 2020 г., в котором в качестве одного из оснований для изменения меры пресечения с содержания под стражей на домашний арест судом была учтена как опасность заражения коронавирусной инфекцией в условиях следственного изолятора, так и введенные в связи с пандемией ограничения, объективно затрудняющие выполнение следственных и процессуальных действий с лицами, содержащимися под стражей, включая процедуру ознакомления с материалами уголовного дела. При этом надо отметить, что инициатором принятия данного решения стал орган расследования, а не сам суд, и подобные случаи наиболее часто имели место в правоприменительной практике в течение последних месяцев. По одному из дел в практике автора орган расследования для упрощения реализации обвиняемой ее права на ознакомление с материалами уголовного дела самостоятельно изменил ей 13 мая 2020 г. меру пресечения с домашнего ареста на подписку о невыезде[1].

По другому делу, рассмотренному в г. Санкт-Петербурге, суд, изменяя меру пресечения подсудимому с домашнего ареста на запрет определенных действий, указал, что действующая в городе система повышенной готовности из-за распространения вируса COVID-19 существенным образом затягивает возможность рассмотрения дела, «время получения ожидаемого судом заключения экспертов неизвестно, доходы граждан ввиду закрытия предприятий резко упали, что свидетельствует о том, что необходимо применение в отношении подсудимого сбалансированной меры пресечения», которая обеспечит соблюдение как публичных интересов, так и частных, а именно «возможность получения подсудимым законного дохода или пособия по безработице». Показательным в этом решении был вывод суда о необходимости предоставить подсудимому возможность пользоваться информационно-телекоммуникационной сетью «Интернет», поскольку это требовалось подсудимому для работы[2].

Ситуация повышенной готовности, связанная с пандемией коронавируса, вызвала существенные ограничения в отношении личного и непосредственного участия в судебном разбирательстве лиц, содержащихся под стражей[3]. Однако практика показала, что суды, имеющие техническую возможность рассмотреть соответствующие ходатайства органа расследования посредством видео-конференц-связи (далее – ВКС), отказались от данного процессуального инструментария со ссылкой на ч. 13 ст. 109 УПК РФ.

Действительно, как справедливо отмечается С.А. Насоновым и Ю.В. Стрелковой[4], ранее в редакции пункта 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» к «иным обстоятельствам», касающимся исключительных обстоятельств, указанных в ч. 13 ст. 109 УПК РФ, могли быть отнесены как болезнь обвиняемого, так и карантин в месте содержания под стражей. Тем не менее Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2010 г. № 31 «Об изменении и дополнении некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам (с изменениями и дополнениями)» данное положение было исключено, что, к сожалению, не нашло отражения в правоприменительной практике судов и, в частности, Московского городского суда. Суды продолжали признавать факт введения в следственном изоляторе карантина в качестве исключительного обстоятельства, позволяющего рассматривать ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей без участия обвиняемого, в том числе посредством ВКС.

Буквальное толкование судьями Московского городского суда уголовно-процессуального закона, отмечавшее отсутствие в ст. 109 УПК РФ прямого указания на возможность в исключительных случаях проводить судебное разбирательство при помощи ВКС, не было пересмотрено даже после принятия Постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации и Президиума Совета судей Российской Федерации от 8 апреля 2020 г. № 831[5], в пункте 5 которого указывается, что в сложившейся в стране эпидемиологической ситуации судам при наличии технической возможности надлежит инициировать рассмотрение дел путем ВКС.

Надо отметить, что практически все решения Московского городского суда, вынесенные им в качестве суда первой инстанции, при отказе от применения ВКС при рассмотрении ходатайства органа расследования о продлении сроков содержания обвиняемых под стражей свыше 12 месяцев были отменены Первым апелляционным судом общей юрисдикции по соответствующим жалобам стороны защиты.

Так, в частности, по делу в отношении Р., Ю., и Г., где автор принимал непосредственное участие, суд апелляционной инстанции в апелляционном определении от 19 мая 2020 г. об отмене постановления Московского городского суда указал, что

«оснований о невозможности участия обвиняемых в судебном заседании с использованием видео-конференц-связи материалы дела не содержат.

Суд первой инстанции не только не обеспечил возможность участия обвиняемых в судебном заседании с использованием ВКС, но и не уведомил обвиняемых о месте и времени судебного заседания по месту содержания под стражей, что повлекло невозможность обвиняемых сообщить суду свое мнение относительно ходатайства.

Указанное обстоятельство является нарушением принципов состязательности и равноправия сторон, гарантированных частями 1 и 4 ст. 15 УПК РФ, а также нарушением предусмотренного частью 1 ст. 16 УПК РФ права обвиняемых на защиту в рамках уголовного судопроизводства»[6].

Представляется, что искусственный отказ судов от расширенного применения ВКС в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах нарушает не только указанные в апелляционном определении положения уголовно-процессуального закона, но и требования ч. 3 ст. 15 УПК РФ по созданию необходимых условий для исполнения стороной защиты своих обязанностей и осуществления предоставленных этой стороне прав, а равно по соблюдению положений ч. 2 ст. 16 УПК РФ с целью обеспечения обвиняемому возможности защищаться всеми незапрещенными законом способами и средствами.

Отсутствие в ст. 109 УПК РФ положения о возможности применения ВКС в чрезвычайных обстоятельствах, по моему мнению, не образует безусловного нормативного запрета на применение данной формы участия обвиняемого в судебном заседании. Напротив, допускаемая в уголовно-процессуальном правоприменении аналогия формирует обязанность суда с учетом сложившихся обстоятельств, связанных с эпидемиологической ситуацией в Российской Федерации, применить ее в целях наибольшего обеспечения права на защиту лица, в отношении которого рассматривается вопрос об ограничении его конституционных прав и свобод[7].

Еще одним фактом, посягающим на надлежащее обеспечение права на защиту в чрезвычайных условиях и установленных в связи с ними нормативных ограничений на передвижение, стало произвольное толкование органом расследования возможности допуска защитников, прибывающих для оказания квалифицированной юридической помощи из других регионов. Это препятствие было успешно преодолено с помощью активных действий защитников по обжалованию подобных заведомо неправомерных действий следователя.

В частности, адвокаты Адвокатской палаты города Москвы А.Н. Чегодайкин и Е.Н. Мартынов, прибыв в город Казань для оказания квалифицированной юридической помощи своему подзащитному, столкнулись с решением следователя по ОВД первого следственного отдела третьего следственного управления (с дислокацией в Нижнем Новгороде) ГСУ СК России, установившего порядок реализации указанными защитниками, прибывающими из города Москвы, права на ознакомление с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ с обязательной предварительной самоизоляцией на дому в городе Казани в течение 14 календарных дней. Одновременно с этим данные обстоятельства стали поводом и основанием для обращения следователя с ходатайством об ограничении указанных защитников во времени ознакомления с материалами дела, так как их 14-дневная изоляция, по мнению следствия, являлась умышленным затягиванием ознакомления с материалами дела.

Постановлением заместителя начальника Управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Приволжском федеральном округе от 27 апреля 2020 г. данное решение следователя было признано незаконным. Возложенные на адвокатов дополнительные, не предусмотренные уголовно-процессуальным законом обязательства и ограничения были признаны не соответствующими требованиям п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК РФ и существенным образом нарушающими право на защиту обвиняемого, предусмотренное ч. 1 ст. 16 УПК РФ[8].

Краткий анализ правоприменения и обеспечения права на защиту в чрезвычайных условиях отправления уголовного судопроизводства позволяет сделать нижеследующие выводы.

Уголовно-процессуальное законодательство, порядок отправления которого основан на Конституции РФ, должен предусматривать целый спектр норм, которые регулировали бы нормативную формализацию уголовного судопроизводства в чрезвычайных условиях.

В данном случае это могли бы быть и общие нормы, касающиеся действия уголовно-процессуального закона во времени, на которое распространяется действие чрезвычайных условий в стране (ст. 4 УПК РФ), дополнительные поводы и основания для отмены или изменения меры пресечения (ст. 110 УПК РФ[9]), дополнительные основания, сроки и порядок приостановления предварительного следствия (ст. 208 УПК РФ), возможные элементы благоприятствования в исчислении сроков наказаний и зачете наказаний при содержании под стражей в чрезвычайных условиях (ст. 72 УК РФ), когда в связи с такими условиями сроки рассмотрения дел были отложены (например, время содержания под стражей в эти дни засчитывать из расчета один день в следственном изоляторе за три дня срока лишения свободы, а при оправдании обвиняемого – за пять дней дополнительной компенсации.

[1] Уголовное дело № 11801450006000123 в СУ УВД по ЮЗАО ГУ МВД России по г. Москве по обвинению Ф. по девяти эпизодам преступлений по ч. 4 ст. 159 УК РФ // Из адвокатской практики автора.

[2] Фрагменты текста указанного судебного решения есть, однако более полных данных судебного решения не установлено.

[3] См.: Соловьев С.А. Обжаловать продление «стражи» без участия обвиняемого // Уголовный процесс. 2020. № 6. С. 8.

[4] См.: Насонов С.А., Стрелкова Ю.В. Как обжаловать решение о продлении срока содержания под стражей, принятое без обвиняемого // Уголовный процесс. 2020. № 7. С. 24–33.

[5] См.: http://www.supcourt.ru/fi les/28837/ (дата обращения – 20 июля 2020 г.).

[6] См. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 19 мая 2020 г. по делу № 55К-786/2020 в отношении Р., Ю. и Г. // Архив Московского городского суда.

[7] См.: Соловьев С.А. Указ. соч.

[8] См. материалы по Постановлению № Пост-32-92-20/11975 по делу в отношении Г. // Архив Управления Генеральной прокуратуры Российской федерации в Приволжском федеральном округе.

[9] В частности, Адвокатская палата города Москвы 23 марта 2020 г. в связи с развивающейся эпидемиологической ситуацией в г. Москве предложила адвокатам – защитникам по уголовным делам незамедлительно выйти с самостоятельными ходатайствами или жалобами, направленными на изменение мер пресечения в отношении арестованных лиц пожилого возраста и (или) страдающих хроническими заболеваниями как наиболее уязвимых с точки зрения действия новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) // См. подробнее: https://www.advokatymoscow.ru/advocate/activity/info/6526/ (дата обращения – 20 июля 2020 г.).