В апреле этого года Совет Адвокатской палаты города Москвы утвердил изменения в персональном составе Комиссии Совета Адвокатской палаты города Москвы по защите прав адвокатов (далее – Комиссия): Роберт Юрьевич Зиновьев стал заместителем председателя Комиссии, а Вы – председателем. С чем связаны изменения?
Александр Иванов: 12 лет Роберт Юрьевич добросовестно возглавлял Комиссию Совета и активно защищал вместе с членами Комиссии права адвокатов в Москве. В настоящее время у него большой объём работы в Межреспубликанской коллегии адвокатов, так как его коллеги по возложили на него почетную обязанность возглавлять это одно из самых многочисленных в России адвокатских образований. В связи с этим в апреле 2021 года Роберт Юрьевич обратился в Совет Адвокатской палаты города Москвы с просьбой освободить его от обязанностей Председателя Комиссии Совета по защите прав адвокатов, однако он согласился, как один из опытнейших специалистов в этой области, принять на себя обязанности заместителя Председателя Комиссии. Совет Адвокатской палаты города Москвы удовлетворил просьбу Р.Ю. Зиновьева и предложил мне возглавить Комиссию, с чем я согласился.
Сколько обращений в месяц поступает в Комиссию по защите прав адвокатов?
Александр Иванов: По данным за январь-апрель 2021 г. поступило и рассмотрено Комиссией 34 обращения адвокатов. В среднем поступает по 8-10 обращений в месяц, однако не все они связаны с нарушением прав адвокатов. Например, некоторые адвокаты жалуются на то, что судьи не принимают к рассмотрению их ходатайства, необоснованно пользуются правами, предусмотренными частью 2 ст. 258 УПК РФ, следователи игнорируют нормы УПК РФ. Ряд обращений носит уведомительный характер, не требующий каких-либо действий со стороны Комиссии или Совета Адвокатской палаты города Москвы.
Александр Геннадьевич, какие самые вопиющие методы давления на адвокатов встречались в работе Комиссии?
Александр Иванов: Абсолютно все случаи давления на адвокатов – вопиющие, поскольку нарушаются права адвокатов, граждан, которым они оказывают помощь, попирается закон, который неукоснительно должны соблюдать все участники судопроизводства.
Большинство обращений, поступающих в Комиссию, связаны с незаконными вызовами адвокатов на допрос. У нас уже сложилась положительная динамика, когда суды встают на нашу сторону и признают такие действия незаконными. Суд каждый раз подчеркивает, что законодательством не предусмотрен привод адвоката к следователю для допроса в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали известны ему в связи с оказанием юридической помощи, без предварительного судебного разрешения.
Помимо этого, мы часто сталкиваемся со случаями, когда в жилище или офисе адвоката производится обыск, чаще всего не терпящий отлагательства. И, как вы понимаете, проводят его без соответствующего судебного разрешения. В этом вопросе мы также наработали положительную практику – Мосгорсуд неоднократно в своих решениях отмечал, что адвокаты обладают особым правовым статусом. Обыск, осмотр и выемка в жилище и офисе адвоката должны производиться в соответствии с требованиями ст. 450.1 УПК РФ – с судебным решением, в присутствии уполномоченного представителя адвокатской палаты и только по возбужденному надлежащим должностным лицом (руководителем СК России по субъекту РФ) уголовному делу.
Как Вы считаете, почему в последнее время участились вызовы адвокатов на допрос в качестве свидетелей?
Александр Иванов: Способы воздействия на адвокатскую среду со стороны правоприменителей с годами меняются. 10 лет назад таких вопросов, как, например, считать адвоката соучастником преступления, не возникало. Сейчас участились случаи, когда следователи, начиная уголовные дела, пытаются проследить связь между адвокатом и подозреваемым (или обвиняемым), проверяя версию, не является ли адвокат соучастником. Стоит понимать, что подобные указания о доследственной проверке и возбуждении уголовного дела в отношении адвоката, а, соответственно, проведение в отношении него следственных действий исходят от руководителей различных уровней.
На какие нормы закона надо ссылаться адвокату в случае вызова на допрос?
Александр Иванов: По этому вопросу у нас есть достаточно хорошая законодательная база. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по жалобе граждан Зубкова Владимира Владимировича и Крупочкина Олега Владимировича на нарушение их конституционных прав положениями статей 38, 88, 113, 125 и части первой статьи 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также части 2 статьи 7 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации» от 11 апреля 2019г. №863-О. В названном Определении Конституционный Суд РФ ещё раз подтвердил свою позицию, отражённую 8 ноября 2005 г. в Определении №439-О, согласно которой проведение в отношении адвокатов следственных действий, включая допрос в качестве свидетелей, и оперативно-розыскных мероприятий допускается только на основании судебного решения в силу предписаний статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Эта норма, устанавливая для защиты прав и законных интересов данной категории лиц дополнительные гарантии, обусловленные их особым правовым статусом, пользуется приоритетом как специально предназначенная для регулирования соответствующих отношений. Конституционный Суд РФ подтвердил, что в соответствии с ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и пунктами 2 и 3 части 3 ст. 56 УПК РФ, адвокат не подлежит допросу в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными при обращении к нему за юридической помощью или в связи с её оказанием. Исключением из этого правила является ходатайство самого адвоката о допросе его в качестве свидетеля с согласия подозреваемого/обвиняемого в его интересах или согласия лица, которому адвокат оказывал юридическую помощь.
Помимо этого, факты посягательств следователей на адвокатскую тайну и свидетельский иммунитет адвокатов, относящихся к специальным субъектам, при определённых обстоятельствах могут быть расценены как признаки должностного преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий).
Всегда ли при обысках у адвокатов вызывают уполномоченного представителя палаты?
Александр Иванов: Вы знаете, постепенно этот процесс налаживается. Если раньше было тотальное игнорирование требований закона, то сейчас его стараются соблюдать в части вызова уполномоченного представителя адвокатской палаты. Чаще мы сталкиваемы с другой проблемой – не все суды понимают условия ст. 450.1 УПК РФ, согласно которым в постановлении судьи о разрешении производства обыска, осмотра и (или) выемки в отношении адвоката указываются данные, служащие основанием для производства указанных следственных действий, а также конкретные отыскиваемые объекты. Изъятие иных объектов не допускается, за исключением предметов и документов, изъятых из оборота.
А как происходят обыски на самом деле?
Александр Иванов: Уносят всё подряд вместе с носителями, хранящими информацию о доверителях адвоката, которая, между прочим, охраняется адвокатской тайной. И даже если есть разрешение суда на обыск, то в большинстве случаев в нем не указаны конкретные предметы, подлежащие отысканию и изъятию. Судьи, к сожалению, либо не знают об этом условии, либо игнорируют его. Такое судебное решение априори незаконно. Но это уже приходится доказывать после производства обыска, и потом уже суд должен признавать этот обыск недопустимым доказательством.
Суды соглашаются с тем, что ранее вынесенное решение о производстве обыска без указания конкретных вещей незаконно?
Александр Иванов: Да, это признают вышестоящие суды, поскольку это прямая норма закона – п. 2 ст. 450.1 УПК РФ.
В прошлом году на одном из заседаний Комиссии её члены заявили о необходимости дополнить ст. 450.1 УПК РФ указанием на то, что представители адвокатских палат вправе участвовать в судебных заседаниях по обжалованию действий следователей при производстве обысков, осмотров и выемок у адвокатов. Поясните, пожалуйста, для чего необходимо внести изменения?
Александр Иванов: Действительно, такое предложение было, но судебная практика сняла напряжение в этом вопросе. Представители Палаты, участвующие в перечисленных следственных действиях, не являются защитниками адвоката, у которого они производятся. Задачей представителя Палаты является обеспечение неприкосновенности предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну. В настоящее время члены Комиссии, как уполномоченные представители Палаты, участвуют в этих следственных действиях, и в случаях нарушения следствием неприкосновенности предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, обжалуют действия и решения следователей в судебном порядке. Суды стали признавать наше право на такие действия.
Ведётся ли какая-то работа по улучшению ситуации с доступом адвокатов к доверителям, находящимся в СИЗО?
Александр Иванов: Для того, чтобы решить эту острую и больную для нашей корпорации проблему, необходимо выполнить два главных условия: найти финансирование и преодолеть чиновничью бюрократию. Еще в прошлом году мы с Робертом Юрьевичем Зиновьевым провели переговоры с начальником УФСИН России по г. Москве, в ходе которых стало очевидно, что ФСИН не располагает средствами для выделения адвокатам помещения для свиданий с подзащитными. И тут встает резонный вопрос: а почему следователи с такой проблемой не сталкиваются? Они спокойно проходят для проведения следственных действий, а адвокаты должна стоять сутками в очереди. Налицо неравенство прав участников процесса. И, в первую очередь, государство должно обеспечить равный доступ к обвиняемым/подозреваемым, как гарант закона.
Право на получение квалифицированной юридической помощи гарантируется Конституцией. И нам это право государство почему-то предлагает реализовать за свои адвокатские деньги. По данному вопросу идут постоянные встречи руководства ФПА РФ с руководителями ФСИН РФ. Мы надеемся, что данная проблема будет сдвинута с мертвой точки и получит положительное разрешение.
С какими проблемами адвокаты сейчас обращаются в Комиссию?
Александр Иванов: Последняя тенденция – адвокатов вызывают для дачи объяснений. Оперуполномоченные различных РОВД или УФСБ присылают бумагу на имя адвоката, что тот должен явиться в определённое время для дачи объяснений, идет якобы доследственная проверка. В таких случаях мы объясняем адвокатам, что объяснение не является обязательным процессуальным действием (в том числе при проверках), и никакой ответственности не возникнет, если их не дать. К сожалению, многие адвокаты не обращаются в Комиссию и идут на поводу оперативников. Хотя дача объяснений – это не обязанность, а право. Например, если адвокат совершил ДТП, он естественно даст объяснения по этому происшествию сотруднику полиции. Но если вызов дать объяснения связан с профессиональной деятельностью, то никаких объяснений адвокат давать не должен.
Какие рекомендации Вы можете дать адвокатам, у которых следователи пытаются взять подписку о неразглашении?
Александр Иванов: Вопрос непростой. Проще всего на него ответить, сославшись на ст. 161 УПК РФ, где в частях 2, 4 и 6 однозначно предусмотрен перечень условий и обстоятельств, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть расценены как разглашение данных предварительного следствия. Что же касается действий следователей по получению от адвокатов подписки о неразглашении данных предварительного следствия, то их права предусмотрены частью 3 той же ст. 161 УПК РФ.
Как Вы считаете, как и насколько будут меняться методы воспрепятствования адвокатской деятельности в ближайшем будущем?
Александр Иванов: Давайте по-другому подойдем к этому вопросу. Чем больше действительно гарантированных и обеспеченных гражданских прав у людей (они обеспечиваются Конституцией РФ, Законами РФ и субъектов РФ через предоставление квалифицированной юридической помощи юридическим лицам и гражданам через адвокатуру), тем более осуществимо их соблюдение. А чем меньше этих реальных прав, тем, соответственно, сложнее будет их защищать. Например, немецкий парламент (Бундестаг) проголосовал за то, чтобы запретить спецслужбам прослушивать телефонные разговоры на территории Германии. А в Америке, Франции и России можно.
К слову, в Германии тоже можно, но только тогда, когда это делается в соответствии с законом и в законных целях. А что у нас сейчас повально произошло во время пандемии под предлогом борьбы с коронавирусом? Установили повсюду камеры, вычисляющие людей по лицам. Возможно, где-то это полезно, но только смотря для чего и для кого. Есть такое понятие, как личные права и свободы граждан, которые должны быть безусловно защищены Конституцией.