Адвокатская палата представила обзор дисциплинарной практики по вопросам, связанным с исполнением финансовых и/или иных договорных обязательств.
Адвокаты прокомментировали самые интересные, с их точки зрения, разъяснения. Все трое не обошли вниманием вывод Совета АП г. Москвы о том, что адвокат не вправе объяснять доверителю неисполнение своих обязательств по оказанию юрпомощи проблемами работы адвокатского офиса, а также незначительным размером вознаграждения.
Адвокатская палата г. Москвы опубликовала Обзор дисциплинарной практики за 2019 г. и первое полугодие 2020 г. по вопросам, связанным с исполнением финансовых и/или иных договорных обязательств адвоката перед доверителем, который включает шесть разъяснений.
Содержание обзора
Из п. 1 документа следует, что вступление адвоката в долговую зависимость от доверителя, невнесение полученных им от последнего по соглашению денежных средств в кассу адвокатского образования, отказ от исполнения в установленный срок взятых им на себя обязательств по погашению крупной задолженности перед доверителем, демонстративное неисполнение письменного обязательства, взятого перед Советом АП г. Москвы, несовместимы с принадлежностью к адвокатскому сообществу. Соответственно, такие действия повлекли применение меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.
Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский отметил, что вопрос финансовых взаимоотношений с доверителем является одним из самых щепетильных в деятельности адвоката. «Совершенно очевидно, что получение денег в долг от доверителя влечет подрыв авторитета адвоката, поскольку, с одной стороны, такой заем основан на зависимом положении доверителя, т.е. содержит элемент вымогательства, с другой – получив деньги в долг, адвокат сам попадает в зависимость. Поэтому неудивительно, что нарушение п. 4 ст. 10 КПЭА Совет АП г. Москвы счел заслуживающим наиболее строгого наказания в виде прекращения статуса адвоката», – полагает он.
В п. 2 обзора отмечено, что Совет АП г. Москвы прекратил статус адвоката за неисполнение и ненадлежащее исполнение последним профессиональных обязанностей, умышленное и злостное уклонение от добровольно принятого на себя обязательства по возврату части вознаграждения доверителю.
Сергей Колосовский считает, что этот пункт интересен тем, что в этом случае адвокат привлечен к ответственности, в первую очередь, за ненадлежащее исполнение своих прямых обязанностей – неквалифицированную работу по гражданскому делу, и лишь во-вторых – за неисполнение вытекающего из первого нарушения обязательства о возвращении части вознаграждения. «Квалификационные комиссии достаточно редко дают оценку качеству оказанной юридической помощи, ограничиваясь установлением в действиях адвоката формальных нарушений закона и КПЭА. Поэтому данное решение носит в какой-то мере прецедентный характер», – полагает он.
Исходя из п. 3 документа основаниями для прекращения статуса адвоката стали неисполнение им принятых на себя обязательств по оказанию юрпомощи доверителю со ссылкой на причины, связанные с проблемами работы адвокатского офиса, а также незначительный размер вознаграждения.
Сергей Колосовский отметил, что по итогам дисциплинарного производства была совершенно справедливо наказана адвокат, ссылавшаяся в переписке с доверителем на свои трудности в организации работы в качестве обоснования невыполнения своих профессиональных обязанностей. «Позиция адвоката в данном случае вообще поражает некоторой, я бы сказал, инфантильностью. Если, например, применительно к уголовному судопроизводству мы регулярно ссылаемся на ч. 4 ст. 6.1 УПК РФ, указывая на недопустимость оправдания нарушения прав наших доверителей ссылками на организационные сложности органов следствия и суда, то совершенно очевидно, что данный подход мы тем более должны применять и к себе», – убежден он.
По мнению партнера и руководителя практики «Арбитражное, налоговое и банкротное право» КА г. Москвы № 5, адвоката Вячеслава Голенева, в рассматриваемом случае вряд ли имеется повод для иного мнения. «Понятное дело, что адвокат сам договаривается с доверителем о размере вознаграждения, и, как говорится, “взялся за гуж – не говори, что не дюж”; работа адвокатского офиса как основание для неполучения ответа – также вряд ли может быть истолковано иначе, чем указано в обзоре», – убежден эксперт.
Адвокат МКА «СЕД ЛЕКС», старший партнер «Альтависта» Валерия Аршинова назвала важным вывод Совета АП г. Москвы о том, что характер оказания юридической помощи не связан с наличием или отсутствием офиса у адвоката. «Адвокат обязан вести адвокатское производство и оказывать юридическую помощь вне зависимости от каких-либо обстоятельств (есть доступ в офис или нет), кроме случаев, если адвокат реально физически не может этого делать. Например, он задержан или в результате незаконных действий правоохранительных органов изъяты документы, необходимые доверителю», – полагает она.
В п. 4 разъясняется, что невнесение адвокатом в кассу или на расчетный счет адвокатского образования денежных средств, полученных от доверителя; невыдача последнему документов по проведению операции с его средствами; злостное уклонение от исполнения добровольно принятого на себя обязательства по возврату доверителю денежных средств повлекли применение меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.
В п. 5 документа отмечено, что Совет АП г. Москвы прекратил дисциплинарное производство в связи с малозначительностью проступка адвоката, который не представил своему доверителю отчет о проделанной работе в связи с необходимостью соблюдения адвокатской тайны. Как следует из материалов дисциплинарного дела, юрпомощь была предоставлена в объеме, не предполагающем раскрытие ее существа лицу, не являющемуся непосредственным ее получателем.
Валерия Аршинова назвала интересным приведенный в обзоре случай, когда заключено соглашение об оказании юридической помощи третьим лицам, а требования оказать помощь лицу, выступающему лишь стороной – «заказчиком» данного соглашения, являются, по мнению Совета палаты, необоснованными.
Вячеслав Голенев назвал это разъяснение важным и заслуживающим поддержки. «Вообще есть несколько блоков вопросов, которые заслуживают внимания относительно отчетности перед доверителем и по которым следует внести ясность. Во-первых, следует помнить, что адвокат представляет отчет по просьбе доверителя. Доверитель и адвокат могут согласовать в соглашении форму и порядок составления такой отчетности. Во-вторых, отчет может быть выполнен и в форме акта об оказании юридической помощи – это особо необходимо в случаях взаимодействия адвоката и доверителя-юрлица. В-третьих, доверитель (конечный получатель юрпомощи) оценивает качество такой помощи, что желательно учитывать при составлении акта (отчета) в виде, например, проставления резолюции “с оказанием юридической помощи согласен” (если плательщиком-клиентом являлось третье лицо в порядке ст. 430 ГК РФ)», – пояснил он.
Как следует из п. 6 документа, адвокат получил предупреждение за включение в соглашение об оказании юрпомощи положения, ограничивающего действие соглашения одним месяцем и устанавливающего необходимость дополнительной оплаты работы адвоката в случае продления действий свыше такого срока, а также условий о невозврате полученного вознаграждения и выплате гонорара успеха.
По мнению Валерии Аршиновой, не для всех очевидным может показаться невозможность заключения срочного соглашения без учета процессуальных сроков, как в рассматриваемом случае с апелляционным обжалованием решения гарнизонного суда. «Действительно, не совсем корректно прописывать в соглашении необходимость продления и дополнительной оплаты работы, которую адвокат выполнил и понимал, что доверитель вынужден будет продлить соглашение и заплатить повторно», – отметила она.
Общая оценка документа
Сергей Колосовский считает, что нарушения, приведенные в обзоре, в целом настолько очевидны, что вызывает недоумение сам факт их совершения. «Совершенно необъяснимо отмеченное в большинстве случаев прямое нарушение п. 6 ст. 25 Закона об адвокатуре, предписывающего внесение гонорара в кассу адвокатского образования, или описанное в п. 6 обзора включение в соглашение условий, заведомо исключающих надлежащее оказание юридической помощи. Вероятно, для исключения подобных нарушений необходимо более глубокое изучение дисциплинарной практики с вновь принимаемыми в наши ряды адвокатами», – предположил он.
Вячеслав Голенев полагает, что Адвокатская палата г. Москвы справедливо обращает внимание на некоторые важные особенности финансовых взаимоотношений адвоката и доверителей. «Часть практики, отраженной в обзоре, является сложившейся – так, по вопросам о недопустимости взимания гонорара успеха по уголовным делам и недопустимости невозврата неотработанной части гонорара имеется многолетнее единство понимания и оценки таких обстоятельств как несоответствующих требованиям закона и профессиональной этики в деятельности адвоката», – отметил он.
Валерия Аршинова отметила, что в обзоре рассмотрены достаточно распространенные случаи нарушения адвокатами КПЭА и Закона об адвокатуре, когда адвокатами не вносятся в кассу денежные средства или берутся займы у доверителей. «Я не могу оправдывать или осуждать коллег, но хотелось бы отметить, что невнесение в кассу гонораров порой связано не со злостностью или недобросовестностью адвоката, а с высоким для нас налогом на доход. Например, ИП и самозанятые граждане платят 6% и 4% на профессиональный доход соответственно, а между тем для адвокатов сохраняется налоговая ставка 13%. При этом специальный налоговый режим применяется и к самозанятым лицам, оказывающим юридические услуги и консультации», – заметила она.
Зинаида Павлова