Уровень нормативного обеспечения правом на защиту сегодня достаточно высокий. Если раньше мы боролись за ранний доступ адвоката к задержанному лицу, добивались того, чтобы лицо, которое не имеет процессуального статуса, имело право пользоваться адвокатом, то сегодня позиции Конституционного суда РФ разрешили эти вопросы. Но как часто бывает в нашей стране, любой прекрасно урегулированный механизм компенсируется его неисполнением. И мы уже устали говорить о том, что каждый довод адвоката должен быть рассмотрен в соответствии с законом и позициями КС РФ. Сейчас начинают появляться проблемы, которые даже не связаны с нормативной регламентацией. Я выделил для себя три проблемы из различных сфер: взаимоотношения с процессуальными оппонентами, практика арбитражных судов и дисциплинарная практика адвокатских палат.
1. Процессуальные оппоненты убегают от адвокатов
Сегодня наши процессуальные оппоненты уже перестали изобретать различные тактические приемы, чтобы не допускать адвоката к участию в деле. Часть 4 статьи 49 УПК РФ предусматривает вступление адвоката в уголовное дело при наличии ордера и удостоверения. Законодателю даже в страшном сне не могло присниться, что следователи будут бегать от нас, чтобы не получить ордер или удостоверение. И не было бы необходимости поднимать этот вопрос, будь это единичный случай. Коллеги рассказывают о том, что даже следователи по особо важным делам убегают от адвокатов и закрываются в кабинетах, чтобы им не предъявили удостоверение, а ордер предлагают бросить в ящик с корреспонденцией. Эту проблему легко решить, если внести изменения в часть 4 статьи 49 УПК РФ, и основанием для вступления в дело будет только представление ордера. А современные информационные технологии могли бы оптимизировать этот процесс.
2. Арбитражные суды дискредитируют право на защиту
В некоторых регионах арбитражные суды, рассматривая в процедуре банкротства вопрос об обоснованности заключения соглашения, приходят к выводу о том, что заключение соглашения между адвокатом и юридическим лицом в интересах третьего лица не может считаться обоснованным. И в качестве аргументации указывают на то, что соглашение не имеет коммерческой выгоды, помощь оказывается не самому Обществу. Адвокат становится заложником процедуры банкротства организации, с него взыскивают денежные средства. Также арбитражные суды указывают на несоответствие времени, которое было затрачено адвокатом при проведении процессуального действия, например, при предъявлении обвинения, и отчетом адвоката. Наши коллеги объясняют, что работа адвокатов не сводится напрямую исключительно в участии в следственных или процессуальных действиях. Адвокат работает до начала процессуального действия и после него. Очень большой объем работы связан с интервьюированием и консультированием доверителя, но суды пока не слышат этих доводов.
3. Обход автоматизированной системы распределения дел по назначению
С введением региональными палатами автоматизированной системы назначения защитника в уголовном судопроизводстве наши процессуальные оппоненты и некоторые недобросовестные адвокаты посчитали возможным придумать различные приемы, которые позволили бы обойти эту систему. В дисциплинарной практике есть дела, в которых следователь заключает соглашение с адвокатом в интересах обвиняемого, которого они собираются допрашивать. В Адвокатской палате Москвы встречаются случаи, когда инициатор умышленно меняет фамилию подозреваемого на одну или две буквы, пока заявка не распределится «нужному» адвокату.
Все вышеперечисленные проблемы могут быть решены адвокатским сообществом, и мы в силах это сделать. Но прежде всего мы должны реагировать на то, что право на защиту может быть поставлено под сомнение не самим законом.
Материал подготовлен на основе выступления члена Совета Адвокатской палаты города Москвы Евгения Рубинштейна на ежегодной конференции ФПА РФ «Адвокатура.Государство.Общество».
Фото: пресс-служба ФПА РФ.