"Специальные знания в уголовном процессе: правовая регламентация, сущность и значение для состязательности сторон"

К.Е. Ривкин

адвокат МКА «Каганер и партнеры»,

кандидат юридических наук, доцент

Продолжая разговор о сути и прикладном значении специальных знаний, и переходя от исторического экскурса (1) к современным проблемам, необходимо сориентироваться в правовых основах этого важного для уголовного судопроизводства института, ознакомиться с актуальной судебной практикой и, по мере возможности, выработать рекомендации для адвокатов-защитников. Представляется, что разговор об обозначенной проблеме был бы малопродуктивным, если в нем не затронуть важнейший конституционный принцип состязательности сторон, особенно в связи с провозглашенными законом возможностями защиты обращаться за помощью к разного рода специалистам.

 I. Специальные знания: понятие и формы

Содержание широко применяемого в теории и на практике термина «специальные знания» детально не раскрывается в законодательстве. Однако из норм Уголовно-процессуального кодекса РФ можно узнать, что эксперт и специалист – это лица, обладающие специальными знаниями; показания специалиста – это сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний; а судебная экспертиза производится различными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями.

Из каких именно областей могут быть востребованы такого рода знания, ориентирует Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 21.12.2010 № 28 "О судебной экспертизе по уголовным делам": «Обратить внимание судов на необходимость наиболее полного использования достижений науки и техники в целях всестороннего и объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, путем производства судебной экспертизы во всех случаях, когда для разрешения возникших в ходе судебного разбирательства вопросов требуется проведение исследования с использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле».

 Аналогично и федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" разъясняет понятие судебная экспертиза – это предусмотренное законодательством Российской Федерации о судопроизводстве процессуальное действие, включающее в себя проведение исследований и дачу заключения экспертом по вопросам, требующим специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла. Отсутствие законодательного определения компенсируется специальной научной литературой, где выработаны достаточно единодушные подходы, различающиеся скорее терминологией и расставляемыми акцентами, чем содержанием. Так, в адресованной отправителям правосудия «Настольной книге судьи» разъясняется, что специальные знания – это система теоретических знаний и практических навыков в области конкретной науки либо техники, искусства или ремесла, приобретаемых путем специальной подготовки или профессионального опыта и необходимых для решения вопросов, возникающих в процессе судопроизводства (2, с.8). В монографической работе «Использование специальных знаний при осуществлении защиты по уголовным делам» дано такое определение - это научно обоснованные знания, полученные субъектом (экспертом и специалистом) в процессе специальной подготовки (обучения) или опыта работы по определенной специальности, применяемые для формирования доказательств либо формирования внутреннего убеждения субъектов доказывания, не имеющие массового распространения (3, с. 25).

Таким образом, специальные знания затрагивают сферы человеческой познавательной деятельности за пределами обычных, бытовых представлений о тех или иных явлениях, фактах и обстоятельствах. В одних случаях они нужны для проведения экспертных исследований, результаты которых помогают решать задачи, стоящие перед судопроизводством. В других – облегчают обнаружение объектов или уяснение механизмов происходивших событий в целях использования этих сведений сторонами судебного разбирательства и самим судом.

По общему правилу, пришедшему из римского права (Jura novit curia – суд знает законы), специальные знания не должны вторгаться в область юриспруденции и отвечать на вопросы правового характера. Хотя на самом деле такого рода примеры не единичны в истории юстиции, и к тому же в дискуссии по этому поводу в научной среде точка далеко еще не поставлена (4, с.594-607).

В зависимости от правовой регламентации формы использования специальных познаний делятся на процессуальные (то есть прямо предусмотренные в законе) и внепроцессуальные. В первом случае речь идет о назначении судебных экспертиз лицами, в чьем производстве находится уголовное дело, а также о привлечении заинтересованными сторонами себе в помощь специалистов различного рода как при производстве отдельных следственных действий, так и при проведении иных мероприятий, предусмотренных законом.

 В числе непроцессуальных форм взаимодействия с обладателями специальных знаний можно назвать обращение к специалистам для изучения отдельных материалов уголовного дела (финансово-хозяйственной документации, строительно-технических разработок и т.п.), для постановки дополнительных вопросов по назначаемой экспертизе, содействия в правильной оценке примененных методик судебной экспертизы и её выводов, подготовки к допросам вызываемых в суд экспертов и свидетелей, обоснования ходатайств о назначении повторной или дополнительной экспертизы.

Исходя из ситуации по делу и предоставленных по закону полномочий, стороны уголовного процесса могут использовать те ли иные формы специальных знаний. Представляется, что даже поверхностное ознакомление с приведенными формами использования на практике таких знаний подводит к мысли об осуществляемой противоборствующими сторонами подготовке арсенала необходимых средств для своего рода сражения между процессуальными оппонентами. Иными словами - состязанию в очерченных нормами права границах уголовного процесса способами, допустимыми законом.

 II. Cостязательность в теории и в жизни

Закрепленные в статье 123 Конституции РФ взаимосвязанные базовые начала судебного разбирательства - состязательность и равноправие сторон - находят конкретное проявление в положениях уголовно-процессуального закона, обязательных к единообразному и неукоснительному применению всеми участниками производства по делу. Как неоднократно разъяснял Конституционный Суд России со ссылкой на положения Основного Закона, в Российской Федерации, правовая система которой основана на принципе верховенства права как неотъемлемом элементе правового государства, право каждого на судебную защиту предполагает обеспечение всем субъектам права свободного и равного доступа к правосудию, осуществляемому независимым и беспристрастным судом на основе состязательности и равноправия сторон, а также охрану их прав и законных интересов не только от произвола законодательной и исполнительной власти, но и от ошибочных решений суда (Постановление № 16-П от 02.07.2013, и др.).

История свидетельствует, что не случайно постепенная, непростая и весьма длительная по времени замена в разных странах инквизиционного процесса на более цивилизованный состязательный дала повод говорить о появлении термина «судебный поединок» как своего рода соревнования между тяжущимися сторонами. Произошедшее, в свою очередь, реформирование в Российской Империи системы судоустройства позволило А.Ф. Кони в его знаменитой статье «Нравственные начала в уголовном процессе» утверждать, что человечество едва ли скоро найдет возможным обходиться в судах без состязательности. Здесь же выдающийся юрист пояснял: «Состязательное начало в процессе выдвигает как необходимых помощников судьи в исследовании истины – обвинителя и защитника. Их совокупными усилиями освещаются разные противоположные стороны дела и облегчается оценка его подробностей» (5, с. 20, 39).

Уже в советское время известный ученый М.С. Строгович в фундаментальном «Курсе советского уголовного процесса» определил состязательность как такое построение судебного разбирательства, в котором обвинение отделено от суда, решающего дело, и в котором обвинение и защита осуществляется сторонами, наделенными равными правами для отстаивания своих утверждений и оспаривания утверждений противной стороны, пользующейся правом на защиту; суду же принадлежит руководство процессом, активное исследование обстоятельств дела и решение самого дела. При этом была сделана важная оговорка: «Процессуальное равноправие сторон не означает, разумеется, ни фактического равенства положений различных участников процесса, являющихся сторонами, ни одинаковости их задач» (6, с.149-150).

Последнее пояснение не потеряло актуальности до наших дней, и в реалиях современного уголовного судопроизводства имеется очевидный перекос в пользу обвинения, особенно на предварительном следствии, когда широким властным полномочиям одного состязающегося противопоставлены права другого лишь просить и жаловаться. По этому поводу профессор А.Р. Белкин констатирует сколь очевидный, столь неутешительный факт: равноправие и состязательность сторон на досудебных этапах уголовного дела – фактически лишь юридические фикции (7, с. 48). А вот к какому выводу пришел С.А. Соловьев на основании своего опыта и знаний: «Декларация об отправлении судопроизводства на основе состязательности сторон в уголовном процессе, стала квазизаконным способом ограждения процессуальных возможностей и способов достижения профессиональных задач участниками уголовного судопроизводства, представляющими сторону защиты от обвинения» (14, с.59).

Согласимся, что присовокупленный к принципу состязательности обманчивый лозунг о равенстве сторон на самом деле носит эфемерный характер и, если обратиться к библейским сюжетам, здесь мечта об успешной победе Давида над Голиафом на деле оборачивается «законным и обоснованным» избиением младенцев Царём Иродом. Ситуация не была бы столь печальной при непредвзятом отношении представителей правоохранительных органов и судов к собранным доказательствам, но пресловутый обвинительный уклон делает картину совсем уж удручающей. Безусловно была права известный ученый-процессуалист И.Б. Михайловская, когда писала: «Все предусмотренные законом преимущества защиты становятся реальностью только при условии, что суд действительно объективен и беспристрастен» (15, с. 143). Однако, по нашим наблюдениям, осознание необходимости реального равенства и состязательности сторон приходит к следователям, прокурорам и судьям, лишь когда они сами становятся обвиняемыми и подсудимыми…

Стоит ли удивляться тому, что в наши дни в юридической литературе аналитики приходят к выводу, что в уголовном процессе состязательные начала прорываются с трудом; не случайно по результатам одного из исследований, где было опрошено 200 судей, более половины из их числа отметили, что принцип состязательности в суде не действует (8). В ходе другого анкетирования необходимость реализации состязательности в досудебном производстве в большем объеме в целом была поддержана судьями (87%), адвокатами (90%) и следователями системы МВД РФ (62%). И только работники прокуратуры (89%) высказали негативное отношение к возможности расширения начал состязательности на предварительном следствии (9, с.17).

 Сказанное о проблемах состязательности в полной мере относится и к возможностям сторон использовать специальные знания, без обращения к которым сейчас не обходится расследование почти ни одного уголовного дела. Но если следователь обладает практически безграничными возможностями привлечения себе в помощь специалистов в самых различных областях знаний, а также назначения широкого круга судебных экспертиз, то защитнику право назначить экспертное исследование не дано, а его попытки опираться на опыт приглашенных специалистов активно торпедируются как следователями, так и судьями, чему на практике имеется немало примеров. Ситуация парадоксальна тем, что именно за последние два десятилетия законодатель предпринял серьезные меры для нормативно-правового расширения возможностей адвокатов-защитников по привлечению ими в помощь сведущих лиц, обладающих специальными знаниями.

 III. Шаг вперед и два назад

Напомним, что действующее законодательство предусмотрело немалые возможности для адвокатов-защитников в рассматриваемой сфере деятельности. В регламентирующей полномочия защитников статье 53 УПК РФ сказано, что с момента вступления в уголовное дело защитник, в числе прочего, вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи в порядке, установленном ч. 3 ст. 86 УПК РФ, а также привлекать специалиста в соответствии со статьей 58 УПК РФ.

 Аналогично и в принятом в 2002 году законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» записано, что адвокат полномочен привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием правовой помощи.

 Существенный шаг вперед был сделан в 2003 году, когда в УПК РФ пополнился перечень поименованных в статье 74 доказательств за счет заключения и показаний специалиста, причем далее были сформулированы соответствующие пояснения (ч.ч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ):

- «Заключение специалиста - представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами»;
- «Показания специалиста - сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения в соответствии с требованиями статей 53, 168 и 271 настоящего Кодекса».

Через некоторое время после появления в УПК РФ означенных новелл, сказал своё слово Верховный Суд РФ, в постановлении Пленума от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» дав несколько весьма важных разъяснений, а именно:

- Для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист. Разъяснения специалист дает в форме устных показаний или письменного заключения.

- Заключение и показания специалиста даются на основе использования специальных знаний и, также как заключение и показания эксперта в суде, являются доказательствами по делу (часть 2 статьи 74 УПК РФ). При этом следует иметь в виду, что специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. Поэтому в случае необходимости проведения исследования должна быть произведена судебная экспертиза.

- Заключение и показания специалиста подлежат проверке и оценке по общим правилам (его компетентность и незаинтересованность в исходе дела, обоснованность суждения и др.) и могут быть приняты судом или отвергнуты, как и любое другое доказательство.

- В силу положений части 4 статьи 271 УПК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в судебное заседание по инициативе любой стороны. При рассмотрении такого ходатайства суду следует проверять, обладает ли данное лицо специальными знаниями в вопросах, являющихся предметом судебного разбирательства.

- Суд вправе в соответствии с частью 1 статьи 69, пунктом 3 части 2 статьи 70, частью 2 статьи 71 УПК РФ принять решение об отводе специалиста в случае непредставления документов, свидетельствующих о наличии специальных знаний у лица, о допросе которого в качестве специалиста было заявлено ходатайство, признания этих документов недостаточными либо ввиду некомпетентности, обнаружившейся в ходе его допроса.

И чтобы окончательно сломить сопротивление недобросовестных следователей, прокуроров и судей, законодатель по инициативе адвокатского сообщества дополнил в 2017 году статью 58 УПК РФ «Специалист» частью 2.1, указав, что стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

 Таким образом, нормативная основа вкупе с её судебным толкованием и вполне однозначными предписаниями правоприменителям предоставила стороне защиты очень неплохие возможности для противостояния обвинительной власти в области использования специальных знаний, включая проведенные по инициативе следствия судебные экспертизы. Как справедливо в этой связи отметил коллега М.А. Никонов, заключение специалиста по своему процессуальному смыслу, заложенному законодателем в статье 58, ч. 3 и 4 статьи 80 УПК, как раз предназначено для оппонирования заключению эксперта (10).

Однако заработавший с намного большей силой принцип состязательности, породивший во многих случаях демонстрацию профессиональной несостоятельности выбранных следствием экспертов, порочность применявшихся ими методик, признание экспертных заключений недопустимыми доказательствами, и, как следствие, возвращение дел для дополнительного расследования или даже – о ужас!! – вынесение оправдательных приговоров, порадовал далеко не всех. И в первую очередь грусть обуяла недобросовестных следователей, привыкших использовать «карманных» экспертов, выполняющих любые «хотелки» людей в погонах, а также судей, кому стало несколько затруднительно выносить при отсутствии законных основании столь привычные им обвинительные приговоры.

Сложившуюся ситуацию очень точно еще в 2019 году описала доцент А.И. Паничева в статье «Возможности использования адвокатом специальных знаний в уголовном судопроизводстве»:

«Последствия исполнения закона наступили быстро: обнаружившаяся в ряде случаев недопустимость экспертных заключений, недостоверность их выводов, некомпетентность экспертов повлекли появление в судах не тех решений, на которые рассчитывало обвинение. Оправдание или смягчение обвинения из-за не устоявших в споре экспертиз в судах, и особенно в судах с участием присяжных заседателей, вызвало раздражение у органов уголовного преследования и, по-видимому, судов. Появились судебные решения, в которых в качестве одного из главных оснований отмены приговоров, постановленных на основании оправдательного вердикта присяжных, указывалось на процессуальные нарушения, состоявшие в допросе специалистов в присутствии присяжных. Критика примененной экспертом методики, указание на неполноту, ошибки и другие вопросы, связанные с оценкой достоверности исследования, расценивались Верховным Судом РФ как «опорочивание доказательств обвинения. Суды, в нарушение ч. 4 ст. 271 УПК РФ, стремились по ходатайствам защиты не допускать специалистов в судебное заседание» (11, с. 84).

К большому сожалению, именно упомянутый в приведенной цитате Верховный Суд РФ стал могильщиком здравых и полностью основанных на законе начинаний, поскольку по его инициативе в 2021 году было существенно сокращено постановление Пленума «О судебной экспертизе» в части разъяснения возможностей привлечения к участию в судебном разбирательстве специалиста. Все ранее приведенные нами положения данного постановления были из него вычеркнуты. В действующей редакции от 29.06.2021 в нем остались лишь малозначимое разъяснение о том, что если по делу проведение экспертного исследования не требуется, то возможно привлечение к участию в судебном разбирательстве специалиста в порядке, предусмотренном ч. ч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ, а также указание на допустимость приобщения к материалам уголовного дела и использования в процессе доказывания заключения специалиста, полученного в соответствии с ч. 3 ст. 80 УПК РФ.

Надо ли говорить, что инициаторы и сторонники такого секвестирования возможностей стороны защиты воспряли духом, и практика недопущения в уголовный процесс приглашаемых ею специалистов стала расширяться в геометрической прогрессии. В результате ситуация значительно ухудшилась даже по сравнению с временами, когда вовлечение компетентных в самых разных областях знаний людей в процедуры отправления правосудия было в зачаточном состоянии.

Такого рода проблемы настолько обострились, что Уполномоченный по правам человека в России Т.Н. Москалькова в докладе о работе за 2023 год посвятила им целый раздел, названный «Обеспечение прав участников уголовного процесса при проведении судебной экспертизы», где особо выделены: нарушения прав при назначении и проведении экспертизы; несогласие с отказом в возбуждении уголовного дела до окончания производства экспертизы; необеспечение равенства участников уголовного процесса при оценке результатов экспертиз; несоблюдение методик при производстве судебной экспертизы. На наш взгляд, к приведенному перечню следует добавить ситуации неназначение экспертизы в случаях, когда она необходима; проведение экспертизы ненадлежащим, в том числе некомпетентным, лицом; и особо – рассматриваемое воспрепятствование защите в привлечении специалистов под самыми надуманными предлогами.

Заметим, что имела место попытка решить последнюю из обозначенных проблем путем обращения к авторитету и полномочиям Конституционного Суда РФ. Гражданин Шевцов С.А., как и многие другие обвиняемые, столкнувшись с тем, что по его делу суд признал полученное стороной защиты заключение специалиста недопустимым доказательством только на том основании, что специалист не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, попросил помощи у высшего органа конституционного надзора, разумно сославшись на отсутствие правового механизма, позволяющего стороне защиты производить желаемое судом процессуальное действие. В ответ Конституционный Суд РФ переписал в своем Определении от 31 января 2023 г. № 6-О ряд и без того известных положений уголовно-процессуального законодательства, в завершение продемонстрировав полет мысли, больше похожий на издевку над заявителем и его товарищами по подобным несчастьям:

 - Решение (об отказе в производстве судебной экспертизы или других следственных действий – К.Р.) во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты.

- Сторона защиты не лишена возможности с опорой на суждения, высказанные привлеченными ею специалистами для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи, приводить суду доводы, опровергающие заключение судебной экспертизы, обосновывать ходатайства о производстве дополнительной либо повторной экспертизы.

По сути Конституционный Суд РФ дал полный карт-бланш оппонентам стороны защиты в выборе ими средств и методов препятствования использованию спецпознаний.

В аспекте рассматриваемой темы полагаем возможным утверждать, что причинами сложившегося на сегодня положения прежде всего являются убежденность следователя в правильности выбора и выводов приглашенного им эксперта, и к этим выводам затем некритически относится суд, несмотря на попытки стороны защиты указать и обосновать возникшие сомнения. Причем активность адвоката в той или иной форме использовать специальные знания порой рассматривается как попытка помешать следствию, затянуть производство по делу, опорочить представленные в деле доказательства. Так, в одной из публикаций мы встречаем утверждение, что действия подозреваемого, когда он с помощью адвоката потребует производства экспертизы, есть разновидность акта противодействия уголовному преследованию. Оговорка, что подобное поведение носит законный характер, никак не нивелирует негативную коннотацию примененной терминологии, не говоря уже о призыве к властным субъектам преодолевать такое противодействие (12, с. 465).

Знакомые с современными правоприменительными реальностями ученые предупреждают, что вполне легальные попытки обвиняемого активно защищаться, в том числе путем приглашения себе в помощь специалиста, могут подтолкнуть необъективного и недобросовестного следователя избрать такому обвиняемому меру пресечения, чтобы нейтрализовать возможность эффективно отстаивать свои права (7, с. 326).

Заметим здесь же, что аргументация теоретиков из числа сторонников ограничения процессуальных прав адвокатов бывает весьма оригинальной и нередко, по нашему мнению, выходит за пределы здравого смысла. Так, в одном из разделов книги, посвященном праву защитника на привлечение специалиста, автор пишет, что удостоверение личности такого специалиста входит исключительно в компетенцию следователя (16, с.38). Получается, что кто-либо иной, кроме человека в погонах, не имеет знаний и эрудиции, чтобы изучить документы, подтверждающие личность и профессиональную квалификацию сведущего лица!

Не менее своеобразно (очень мягко говоря) в другом случае предпринята попытка критиковать право адвокатов на приглашение специалиста для обоснования некачественности ранее проведенной судебной экспертизы: «Если дать стороне защиты всякий раз опровергать экспертизу и проводить повторную, то судопроизводство погрязнет во взаимных претензиях и будет одна и вторая, третья и все повторные экспертизы» (17, с. 245). Здесь, на наш взгляд, мы имеем дело не только с косвенным признанием недоброкачественности определенного числа появляющихся в судебном процессе экспертных заключений, но и явным игнорированием базовых требований и принципов осуществления правосудия. Поскольку в силу ч. 2 ст. 207 УПК РФ повторная экспертиза назначается в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах, то получается, что автор означенной идеи призывает закрывать глаза на недостатки экспертного исследования, если на них указывает сторона защиты!

Между тем представляется очевидным, что воспрепятствование работе защитника наряду с презюмированием безгрешности следователя, судьи и эксперта чреваты самыми негативными последствиями, включая незаконное привлечение граждан к уголовной ответственности и вынесение неправосудных обвинительных приговоров. Следует прислушаться к мнению авторитетных ученых, когда они в монографии «Судебная экспертиза: типичные ошибки» делают вывод: «Ошибки правоприменителей могут приводить к экспертным ошибкам, так и наоборот: ошибки экспертов являются причинами ошибок правоприменителей, но в любом случае это мешает как самому процессу экспертного исследования, так и установлению истины по делу и принятию законного, обоснованного и справедливого решения» (13, с. 76).

Поэтому крайне необходимо предоставить защитникам реальную возможность беспрепятственно привлекать специалистов и использовать их опыт и знания, как это предусмотрено действующим законодательством (п. 3 ч. 1 ст. 53, ч. 2.1 ст. 58, ч. 4 ст. 271 УПК РФ, п. 4 ч. 3 ст. 6 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). Но ещё более важно – заключения и показания специалистов, приглашенных стороной защиты, расценивать как полноценные доказательства наряду с иными фактическими данными, фигурирующими в уголовном деле. Помимо того, что такой подход будет свидетельствовать о правильной реализации принципов равенства и состязательности сторон, это еще и позволит профилактировать и выявлять экспертные ошибки, на что теория экспертологии обоснованно ориентирует судей (2). В следующем разделе нашей работы мы планируем проанализировать практику судебных инстанций, призванных контролировать нижестоящие суды, чтобы продемонстрировать типичные способы противодействия защите в её попытках использовать специальные знания, и прежде всего – обращаться за помощью специалистов. Такой анализ позволит выработать некоторые рекомендации по тактике и организации работы защитников, и сделать её более эффективной.

 ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИСТОЧНИКИ:

1. https://www.advokatymoscow.ru/press/viewpoint/14633/

2. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. М., 2010. С. 216-218.

3. Классен Н.А., Классен А.Н., Кудрявцева А.В. Использование специальных знаний при осуществлении защиты по уголовным делам. М., 2011.

4. Россинская Е.Р. Судебная юридическая (правовая) экспертиза: за и против с позиций современной судебной экспертологии / Избранное. М., 2019.

 5. Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе. Избранные произведения. М., 1956.

 6. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Том 1. М., 1968.

 7. Белкин А.Р. УПК РФ: отменить нельзя поправить. В 3-х томах. Том I. Юрлитинформ. 2023.

 8. Вишневская О.В. Состязательная деятельность защитника на предварительном следствии: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Ижевск, 2004. С. 13; Орлов А.А. Познание в деятельности адвоката-защитника. М., 2015. С. 83.

 9. Бусыгин А.Ю. Действия принципа состязательности на досудебном производстве в Российской Федерации: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Иркутск, 2009.

 10. Никонов М.А. ЕСПЧ vs ВС РФ: допустима ли критика экспертных заключений // Уголовный процесс. 2021. № 12.

 11. Паничева А.И. Возможности использования адвокатом специальных знаний в уголовном судопроизводстве // Адвокатура. Государство. Общество.: Сборник материалов XV ежегодной научно-практической конференции. М. 2019.

 12. Гармаев Ю.П., Ким Д.В. Криминологические и криминалистические проблемы преодоления противодействия уголовному преследованию // Всероссийский криминологический журнал. 2020. Т. 14, № 3.

 13. Судебная экспертиза: типичные ошибки. Второе издание / под ред. Е.Р. Россинской. М., 2025.

 14. Соловьев С.А. Заключение специалиста как маркер реализации принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве / Уголовное право. 2025. № 5.

 15. Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. – М., Проспект. 2008.

 16. Гармаев Ю.П. Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. М., 2005.

 17. Кузнецов П.С. Проблема независимости эксперта // Теория и практика судебной экспертизы в современных условиях. Материалы VII Международной научно-практической конференции, г. Москва, 17-18 января 2019 г. – М. 2019.


С первой частью статьи Константина Ривкина можно ознакомиться здесь.